Адвокат вольного города 7
Шрифт:
— Да, — достаточно зло ответил Афанасий, — до того, как Вы окунули всю нашу работу в чан с дерьмом. Можно было бы даже забрать здание «с концами», несмотря на нытьё Мещерякова, он бы ещё и чуть-чуть должен остался.
— Я так и думал. Но в прошлый раз Вы выступили против меня, получили закономерный результат. Теперь сработаем вместе.
— Если договоримся, — угрюмо предупредил Губачинский.
— Попробуем. Так вот. Оценка залога универсальна и действует полгода. Мы её применим. Покупаем права требования к Мещерякову, как это бывает у банкиров, за пятнадцать процентов
— Это будет сложно, продать с таким дисконтом.
— Бесспорно, но я в Вас верю, к тому же я сам создал все необходимые для такого рейтинга условия, когда победил Вас в суде. Ваше столичное руководство просто не знает, что с этим дегенератом дальше делать, а продать долги коллекторам или прочим бандитам — вполне ординарная практика.
— У нашего банка в Кустовом нет коллекторов, — многозначительно ответил управляющий, никак не упомянув бандитов.
— Вот-вот. Продаём за семьдесят, примерно, тысяч и уже новый кредитор «Мануфактуринг» вчиняет иск в суд на Мещерякова.
— Опять в третейский? Москва? — с унынием брезгливо поморщился управляющий.
— Нет. В задницу третейский суд и огни столицы. Самостоятельный выход из третейской оговорки, допустимо в связи со сменой юрисдикции при перемене стороны кредитора на кустовское юридическое лицо. Нахрен нам не нужна эта долбанная коллизия права. Подаём в обычный центральный суд по месту нахождение предмета залога. Спор «по недвиге», то есть по месту нахождения предмета спора. Учитывая сумму иска, дело попадёт к самому Лещёву.
— Демид Фирсович тоже копеечку попросит, — осторожно продемонстрировал знание юридических реалий Афанасий.
— И мы её дадим. Совсем чуть-чуть, учитывая, что вся схема от начала до конца законна.
— Да ну?
— Именно так. Фирма подаёт в суд и…
— И снова его проигрывает, после всего, что Вы наворочали в прошлый раз, — пессимистично выдохнул дым управляющий.
— Нет, — возразил я. — Прошлое решение для нового кредитора преюдициального значения не имеет. Кроме того, сейчас его ловлю я и проигрываю, сдаю как боксер купленный поединок.
— Адвокат Филинов же никогда не проигрывает?
— Это не мои слова, это какая-то дешёвая реклама. Надо будет, проиграю. Учитывая, что это моя же схема и с личной-то мотивацией.
— Ой ли?
— Ну да, Мещерякова-то нет. Пока эта падла своё алчное тело купает в лечебных минеральных источниках, есть только я с пока ещё не отозванной нотариальной доверенностью. Временно — ключевая фигура. Калиф на час.
— Час?
— Это фигура речи. Насколько говорят его подчинённые, он отбыл на месяц. Мы должны успеть.
— В суде — мировое заключим?
— Херня. Мировое соглашение можно потом оспорить, как нарушающее права третьих лиц, например. Решение суда вызывает меньше вопросов на всех стадиях, включая регистрацию.
— Как этого добиться?
— Как вчистую проиграть — это уже мои проблемы. Беру на себя.
— Ладно, допустим.
— Дальше, решение вступает
— Какие проценты, доли?
— Самые простые. В «пополаме». Пятьдесят на пятьдесят, вложения в покупку тоже на равных.
— Это как раз не проблема, тут я и один могу впрячься, тем более у меня живой покупатель есть.
— Чтобы подстраховаться, я составлю конфиденциальное соглашение с «Мануфакторинг».
— Приемлемо.
— Тогда что, договорились?
— Мне надо немного подумать, но скорее да, чем нет, — Афанасий бросил потухшую сигарету в урну.
— Тогда я Вас прошу, конфиденциально посоветуйтесь с дядей-патриархом. Серьёзно. Он в Вашей семье юрист, он скажет, насколько это жизнеспособно, к тому же он косвенно знает меня и способен оценить, насколько я адекватный и следующий договорённостям человек.
Управляющий согласно кивнул, хотя и по его лицу на мгновение пробежала целая гамма эмоций.
Его можно понять, с одной стороны, он взрослый человек, целый управляющий банка, а с другой — пойдёт советоваться с дядей, как какой-то безусый школьник. А с третьей, когда твой дядя патриарх рода и заодно — прокурор республики, может это и не зашквар? Тем более что речь идёт об очень больших деньгах.
— После процесса предлагаю отправить Мещерякова в банкротство, — подвёл итог я. — За остатки долгов по кредиту и неуплаты по налогам, они у него, я узнавал, есть.
— Долги-то есть и достаточно весомые. А зачем банкротство?
— Утопим его окончательно.
— Месть?
— Отнюдь, всего лишь холодный расчёт. В банкротстве он не правоспособен. Сделаем так, чтобы любые его требования проходили через арбитражного управляющего. Предлагаю Павла Орлова.
— Не возражаю, но это уже за Ваш счёт. Кстати, Вы знали, что наш Орлов родственник того самого Орлова?
— Ну, семья большая, солидная. А конкретно наш — человек проверенный.
Мы немного сухо попрощались и, хотя его улыбка поменяла выражение, по сравнению с той, что была до встречи со мной, всё же он ушёл улыбаясь.
Ну хорошо, род Губачинских из довольно длинного списка моих врагов выбыл, уже хлеб.
Пойду теперь посплю в своей пещере, как дракон, тролль или хоббит. Время покажет, кто я.
Утром, до того, как забрать Тайлера из ласковых, но цепких лап китайцев, я покатился в гости к Канцлеру, потому что мне показалось, что я забыл важный момент в моей документально оформленной лжи.
Канцлер сидел за столом в своей лавке, многозначительно и слегка недовольно поглядывая в окно. Мастер изготовления самый разнообразных документов безо всякого удовольствия пил чай. Добавив туда буквально несколько крупинок сахара, он основательно помешивал чай в чашке, причём в процессе неритмично и не музыкально стучал, и подскрёбывал ложкой по стенкам. Самым, насколько это вообще возможно, раздражающим образом. Остановив это насилие над звуком, он отхлёбывал с жутким сёрпанием пару глотков и со страдающим видом полоскал этим чаем зубы, ритмично перекатывая жидкость у себя во рту.