Адвокат вольного города
Шрифт:
Бахнул выстрел, туша дёрнулась и осела обратно в комнату, однако почти сразу же появилась следующая, более мелкая и вёрткая, ухитрилась выпрыгнуть, но не упасть, а задержаться на наклонной крыше.
Тварь присела, как для прыжка, а я успел размахнуться и весомо ударить её по голове сбоку. Она безвольно дернулась и стала оседать по крыше. Боковым зрением увидел, как Пенелопа ловко, на мгновение полностью показав мне свои спортивные ноги, оседлала неровность крыши над окном. И когда показалась следующая голова, я просто ткнул в неё, чтобы блокировать движение,
В возникшей тишине мы услышали ворчание и цоканье когтей по полу и лестнице. Это первая тварь возвращалась, чтобы отомстить за своё позорное падение. В молчании мы с Пенелопой посмотрели друг другу в глаза. Один из локонов её сбился, она раскраснелась, что сделало её ещё более красивой. Без слов мы понимали — патроны уже кончились, а твари ещё нет.
В этот момент моё кольцо снова шевельнулось.
Иллюзия.
На крыше неподвижно стоял большой рыжий сеттер, собака из другого мира, которой тут быть не могло. Я бы хотел, чтобы иллюзорная собака прыгала, а ещё лучше гавкала, но моё «колдовство» было слабым. Дал себе твёрдое обещание тренироваться в будущем, если конечно, оно у меня будет.
Пенелопа перехватила ружьё и подняла в замахе приклад, а я занёс свою неуклюжую вешалку.
Тварь на мгновение замерла по ту сторону окна, ненавидяще глядя на иллюзию рыжего пса и стала с рычанием, осторожно перешагивать мимо окровавленных кусков стекла, на доли секунды замирая и не отводя глаз от собаки, когда сверху её ударил приклад и, в ту же секунду боковой, с большим оттягом — удар вешалкой. Тварь дёрнулась, а я неловко покачнулся, потерял равновесие и упал животом на крышу, заскользил и уцепился за неровность кровли — кусок старой черепицы.
Переставил ногу, выровнялся, поднял голову — тварь неподвижно висела в окне, наколотая двумя ударами на кусок стекла и смотрела вперёд своими мёртвыми глазками. Иллюзия исчезла.
Пенелопа поспешила помочь мне подняться, и я бы соврал, если б сказал, что мне была неприятна её забота.
Следующие десять минут мы просидели на коньке крыши, отходя от стресса этой внезапной битвы. Девушка вполголоса рассуждала о том, что это могут быть именно те твари, которые съели Стрижова.
— За добавкой вернулись? — хрипло спросил я, а она тихонько рассмеялась, потом посерьёзнела.
— Маме об этом не рассказывай, хорошо?
Я кивнул. Так, незаметно мы перешли на «ты».
Поняв, что за этими четверыми не последуют новые, мы покинули крышу, того монстра я втолкнул в комнату ногой, окончательно испортив свои и без того находящиеся не в лучшем состоянии туфли.
Спустились. Моё предложение разделать туши девушка решительно отвергла, заявив, что этим займётся мамина прислуга, заодно проверят, нет ли в их брюхах останков бывшего владельца дома.
— В любом случае, для идентификации патологоанатомом этого будет недостаточно, — скептически ответил я, и переключился на поиск и изъятие документов.
Глава 4
Была практическая
Как положено при следственных мероприятиях (гражданских юристов такому тоже учат), поделил дом на части, последовательно их перелопатил, всё найденное кидал в картонную коробку из-под обуви.
Ещё в один ящик сложил ноги покойного, но — это оставил уносить слугам Кукушкиной-старшей.
— Надо будет попозже поискать тайники, — тоном старого кладоискателя сообщила мне Пенелопа.
— Пойдём обратно? Как будешь маме объяснять про трупы?
— Никак. Попрошу верных мне людей из числа работников матери прибраться, вот и всё. Трофейные макры отдам тебе.
— Знаю, знаю — традиция, — мне удалось вызвать её улыбку.
Я с огромным наслаждением плюхнулся на пружинную кровать с тощим матрацем и приготовился честно повалятся после такого трудного дня, когда в дверь комнаты осторожно постучали.
— Аркаша, это Филипп, — приглушённо сообщил мой кузенистый мучитель, только что лишивший меня законного отдыха.
Открыл дверь.
Это был вчерашний тощий очкарик-родственник с какой-то темноволосой девушкой, которая мне молча кивнула.
— Ты готов? Пора идти к тётушке, не забыл? Ты не пил сегодня? Хорошо.
Мой кузен уверенно и беспардонно вытянул меня из комнаты, бросил девушке — «Иона, пойдём» и сначала повёл какими-то извилистыми улочками к лавке, где я купил коробку сахарного печенья, потом ещё дальше, в чинный благообразный частный сектор города Кустовой.
…
Я сидел за длинным столом, крытым белой скатертью с рюшечками и откровенно скучал. Во главе стола расположился немолодой, с поджатыми губами солидный мужик, вокруг хлопочет его жена, та самая «тётя».
Как я понял, Иона сестра Филиппа, и «тётя» Мириам не их мать, а тоже тётка, хотя и присматривает за ними, пока их родители в отъезде.
— Аркадий, — строго и недовольно протягивает дядя, — тебе следует прилежно учиться, чтобы затем выслужиться, при этом выбиться в люди, а не бездумно мотаться по кабакам. Приди на приём к своему будущему руководителю, брось свою подростковую самоуверенность, упади в ноги, скажи, прошу мне доверить вот такой вот кусочек работы, пожалуйста.
— Женится тебе обязательно надо, — вставила свои весомые пять копеек тётя Мириам, отчего я чуть не поперхнулся супом и это заметила только Иона.
Дядя торжественно поднял вверх палец и прошёлся взглядом по сидящим за столом, удостоверился, что все его слышат.
— Думаешь, Аркадий, как я стал заместителем завхоза главной республиканской поликлиники? Не последний человек в нашем городе!
Я слушал его вполуха. Дядька-то не в курсе про попытку купить мне должность судьи, про деньги…