Адъютанты удачи.
Шрифт:
Путники покинули Лион, когда разразившаяся страшная гроза вынудила их повернуть обратно. Дождь стоял сплошной стеной, и за десять шагов не было видно ни зги. Неожиданно до путешественников донесся отчаянный крик:
– Стойте, рада бога, погодите!
Кричавший оказался кучером пассажирской кареты, которая перевернулась и, разбитая, лежала в овраге. Двое или трое пассажиров выбрались самостоятельно, остальные были заперты внутри кареты. Жозеф и Филипп переглянулись.
– Осторожнее, сударь, – сказал Жозеф Алексею, – это может быть
Но никакой подставы не было. Офицер помог выбраться из кареты столетнему старику, который, охая, не переставал благодарить его, и молодой женщине с корзинкой. Женщина сломала руку, и ей нужна была помощь врача.
– Сударь, – сказала она Каверину, – там еще одна пассажирка, только она, по-моему, потеряла сознание. Вы бы не могли ей помочь?
Алексей оторвал дверцу, которая еще держалась, и извлек на свет божий последнюю пассажирку. Это была прехорошенькая блондинка, но сейчас на ее лице были пятна крови – несчастная пострадала при падении больше других.
Каверин взял ее на руки и уложил в свою карету, после чего посадил туда же вторую женщину и старика, сам уселся рядом с кучером и велел остальным идти за его экипажем на постоялый двор.
Хозяин гостиницы, месье Кабош, был скорее обрадован нашествием постояльцев, чем наоборот. Он отвел отдельную комнату даме, которая все никак не приходила в себя, послал конюха за доктором, жившим неподалеку, и заверил Алексея, что сделает все как надо.
Женщина с корзинкой осталась возле пострадавшей. Вскоре добровольная сиделка подошла к Каверину и сообщила, что пассажирка пришла в себя и хочет видеть своего спасителя.
При этих словах Филипп, гревшийся у огонька, подмигнул Жозефу и толкнул его локтем в бок. Алексей послал своим помощникам недовольный взгляд и зашагал следом за молодой женщиной.
– А вот и ваш спаситель, – сказала она, входя в комнату.
Раненая, с лица которой смыли кровь (возле виска у нее имелась небольшая царапина), показалась Каверину смутно знакомой. При виде его она приподнялась, и глаза ее расширились от ужаса.
– Это вы! – пролепетала пострадавшая.
Алексей поморщился. Он узнал голос Анжелики де Вильбуа, любовницы Максима де Шеврана, и предчувствовал – не без скуки – мелодраматическую сцену. Надо сказать, впрочем, что в женском платье Анжелика выглядела куда выигрышнее, чем в мужском наряде. Волосы ее рассыпались по плечам золотистой волной, губы дрожали.
– Это вы! – произнесла она уже несколько иным тоном.
Молодая женщина с корзинкой, чувствуя, что назревает какая-то сцена, предпочла тактично удалиться.
– Можете убить меня! – заявила Анжелика воинственно, отбрасывая волосы с лица.
– Сударыня, – заговорил Алексей с некоторым раздражением, – должен сказать, что я предпочту оставить такую честь кому-нибудь другому. Впрочем, если вам угодно и дальше ломать комедию, не стану вам мешать.
Услышанное оказалось для Анжелики таким сюрпризом, что на мгновение она даже утратила
– Вы убили моего Максима, так убейте же и меня тоже! – продолжала Анжелика в том же духе.
– Насколько я слышал, ваш Максим уже идет на поправку, – отозвался Алексей хладнокровно. – Лично я ничего не имею против него, пусть только не попадается у меня на дороге.
– Вы лжете! – вспылила Анжелика. – Я знаю, что вы действуете заодно, вы и этот проклятый Видок! Именно он натравил вас на моего Максима!
– Сударыня, – ответил Каверин, – вы же сами там были. Разве, по-вашему, я первый затеял ссору?
Анжелика призадумалась, глядя на него исподлобья, и наконец нехотя призналась:
– Нет. Но вы нарочно толкнули Максима, зная, что при его вспыльчивости он непременно вызовет вас на дуэль.
– Ваши слова не делают графу чести. Глуп тот, кого легко спровоцировать, и вдвойне глуп тот, кто дерется на дуэли из-за каждого толчка.
Глаза Анжелики метали молнии, но ни одна из них не задела Алексея. А если и задела, то виду он не показал.
– Ах так? – вскрикнула мадемуазель де Вильбуа. – Вы мерзавец, сударь!
Каверин только плечами пожал.
– Как говорит месье Видок, «все люди мерзавцы, каждый в меру своих способностей». Я могу еще что-то сделать для вас? Нет? Тогда прощайте.
Он тщательно прикрыл за собой дверь и спустился к своим помощникам.
– Дело осложняется, – сказал он им. – За нами хвост.
Жозеф и Филипп переглянулись.
– Хвост?
– Ну да, эта полоумная девица де Шеврана. Наверняка она здесь не просто так.
– Что будем делать? – спросил Жозеф, любым словам предпочитавший действия.
– Пока ничего. Постарайтесь не выпускать ее из виду, мало ли что она затевает.
За окнами по-прежнему хлестал дождь, молнии чертили во тьме белые зигзаги. Алексей удалился в комнату, отведенную ему для ночлега. Филипп остался возле лошадей в конюшне, Жозеф был где-то в доме.
Офицер размышлял. Что бы Анжелика де Вильбуа ни делала здесь, он не должен был дать ей возможности проследовать за ним в Рим. Алексей не сомневался, что он, как никогда, близок к раскрытию тайны загадочной шкатулки, а если в ней действительно содержится ключ к несметным сокровищам, он не имел права рисковать.
«Да, но как же мне от нее отвязаться? Вот в чем вопрос!»
Алексей достал карту Европы, которую захватил с собой в дорогу, и задумался. После Лиона он намеревался ехать в Рим через Гренобль, Турин и Флоренцию. Можно было также добраться до Марселя и морем плыть до Чивитавеккья, откуда по суше рукой подать до Рима.
Каверин сложил карту и вздохнул. Хорошо бы не только отвязаться от Анжелики, но и, пожалуй, узнать у нее кое-что. Например, кто поведал Максиму о шкатулке и вообще что конкретно им известно.