Адъютанты удачи.
Шрифт:
– А что ты еще натворила? – спросил Алексей со вздохом. – Может, подсылала ко мне наемных убийц?
– Нет, – оскорбленно отозвалась Анжелика. – Зачем? Я и сама могу за себя постоять.
На устах Алексея расцвела младенческая улыбка, словно храбрость его подружки повергла офицера в невероятный восторг, но в глубине души он нашел, что последние слова звучат весьма комично в устах девицы, которую может затащить в постель первый встречный, более того – человек, едва не отправивший к праотцам ее любовника.
– О чем ты думаешь? – спросила
– О тебе, – не стал кривить душой Алексей.
– Правда? – Мадемуазель засмеялась, но он видел, что его настойчивый взгляд немного пугает ее. – Это очень лестно. А что ты обо мне думаешь?
– Ну разное, – ушел от ответа Алексей. – Ты по-прежнему собираешься меня убить?
– Уже нет. Приговор отменяется. – Анжелика лукаво улыбнулась. – Послушай, может, ты закажешь чего-нибудь поесть? Я ужасно голодна.
Алексей вызвал Жозефа и приказал ему справиться о завтраке, после чего поднялся и оделся.
– Пойду посмотрю, как там мои лошади. А ты дождись меня, хорошо?
Он нагнал Жозефа и через некоторое время разыскал Филиппа в общей комнате внизу. Кучер запечатывал письмо, которое при появлении Каверина поторопился спрятать.
– Планы меняются, – сказал Алексей. – Мы едем в Марсель.
– В Марсель? – удивился Филипп. – Но вы же говорили раньше, что в Гренобль.
– Здесь я приказываю, – напомнил молодой человек. – Мы едем в Марсель, понятно?
Оставив пораженного Филиппа размышлять над причиной столь неожиданной перемены, Алексей вернулся к себе в комнату. Одного взгляда на его чемоданы хватило, чтобы понять, что сейчас они стоят не совсем так, как вчера.
Хозяйка гостиницы принесла завтрак и, с заговорщицкой улыбкой пожелав постояльцам доброго утра и приятного аппетита, вышла, оставив их одних.
– Черт возьми. Кажется, я тоже проголодался! – сказал Алексей беспечно.
Он поцеловал Анжелику и набросился на еду.
– Знаешь, – заговорила мадемуазель, составляя ему компанию за столом, – меня смущает одна вещь. Не то чтобы я тебе не верила, но… Что за дела у тебя с Видоком?
Молодой человек сделал судорожное движение, стараясь проглотить все, что было у него во рту.
– Видок – мерзавец, – коротко сказал он.
(Бдительный Филипп, занявший наблюдательный пост у дырки, проверченной в стене между комнатой Каверина и смежной с ней, при этих словах едва не свалился со стула.)
– Да? – сказала Анжелика недоверчиво.
– Он связал меня по рукам и ногам, – мрачно признался Алексей, – поэтому я вынужден работать на него.
– Это на него похоже, – сказала Анжелика.
– У него есть кое-какие бумаги, компрометирующие нашего посла, – объяснил офицер. – Я должен был их забрать у Эпине-Брокара, но не успел. Один человек видел, как я уходил оттуда. В общем… – Алексей свесил голову и вздохнул, – негодяй Видок сказал, что сдаст меня полиции, обвинив в убийстве старика, если я не соглашусь сотрудничать с ним. – Молодой человек поглядел на Анжелику
– Напротив! – горячо воскликнула мадемуазель де Вильбуа. – Теперь, когда я знаю, как ты на самом деле ко мне относишься, я могу помочь тебе. Ты ведь не будешь против?
– От помощи я не откажусь, – отозвался Алексей. – Дело в том, что я запутался, а поговорить мне не с кем. У посольских свои интересы: главное – чтобы я выручил бумаги, а все остальное их не касается. Друзей у меня в Париже нет, знакомых – тоже…
– В самом деле? – Анжелика прищурилась. – А как же та особа?
– Какая еще особа?
– Которая сопровождала тебя на маскараде. В таком некрасивом линялом платье.
У Алексея-то в памяти отложилось, что платье было восхитительно, а Полина в нем – поистине прекрасна, но он отлично знал, как опасно при одной женщине хвалить другую, а потому промолвил небрежно:
– Ах, да… Моя кузина – жутко скучная барышня. Помешана на чтении книжек, так что, сама понимаешь, как с ней невесело. – Офицер смущенно улыбнулся. – Скажи, ты и вправду больше не ненавидишь меня?
– Клянусь тебе! – пылко заверила Анжелика. – Ты, кажется, хотел мне сказать, что делаешь для Видока.
Алексей вздохнул, скользнул взглядом по стене и, заметив в ней крошечное отверстие, смутно сообразил, что оно как нельзя лучше подходит для подслушивания.
– Это большой секрет, но так уж и быть, расскажу. От тебя у меня не может быть тайн. Дело в том, что я должен найти в Марселе одного человека и расспросить его. Но осторожно, не вызывая подозрений. Как я понял, старику лет семьдесят, не меньше. Он участвовал в каком-то давнишнем деле. Больше я ничего не знаю, потому что мерзавец Видок не из доверчивых и не посвящал меня в подробности. О, ты и представить себе не можешь, любовь моя, сколько я от него натерпелся!
(За стеной Филипп тихо кипел от возмущения.)
– Мне кажется, – сказала Анжелика, – я знаю, что это за дело.
– Правда? – изумился Алексей и, взяв с подноса чашку с кофе, как бы невзначай плеснул горячей жидкостью в отверстие на стене.
(Филипп тихо взвыл и сполз со стула на пол. В лицо ему попало всего несколько капель, но даже их было достаточно, чтобы его настроение резко ухудшилось.)
– Наверняка речь идет о шкатулке из фиалкового дерева, – с торжеством объявила Анжелика. – Скажи, Видок при тебе ничего не говорил о ней?
Алексей сделал вид, что пытается вспомнить.
– Шкатулка? Погоди-ка… Как-то раз он шептался с одним типом, когда я вошел. Видок был очень недоволен, что я прервал их. – Молодой человек, словно в озарении, хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну конечно же, они говорили о ней! Тебе что-то известно об этом?
– Конечно, – важно отвечала Анжелика. – Мы, Максим и я, как раз и собирались добыть ее.
– А тот третий, что был с вами? – быстро спросил Каверин. – Он разве не заодно с Максимом?