Аэций. Клятва Аттилы
Шрифт:
— Прячьтесь скорее в заросли, — хватая в руку топор, велел Онегесий. Как и другие скифы, при малейшей опасности он и сам становился опасным, словно медведь. Только вот зрение его слегка подводило.
— От кого нам прятаться? — быстро проговорила Ильдика. — Разве не видишь? Там старики и дети. Наверное, Кий велел переправить их на эту сторону. Подальше от пожара.
— А, и правда. Тут недалеко переправа, — согласился с ней Онегесий, хотя в его карих глазах продолжали мелькать тревожные
Лодки подходили к берегу одна за одной. Как и говорила Ильдика, сидели в них старики и женщины с детьми. У некоторых были на руках младенцы. Другие сами едва держались на ногах.
— На них напали какие-то пришлые и повязали много людей, — рассказала Ильдика, расспросив их о том, что случилось. — Теперь угонят в полон и продадут богатым ромеям в рабство, — добавила от себя, называя ромеями тех, кто живет на Востоке Империи.
— И часто у вас так? — спросил Карпилион, помогавший Онегесию и Гауденту вытаскивать лодки на берег и выносить оттуда детей.
— Часто, — ответила Ильдика, расстилая для них покрывала, чтобы не мерзли на сырой земле.
— Что же вы терпите? — возмутился Карпилион.
— У Кия с братьями уговор, чужих отгонять сообща. Но, видно, братьев побили, когда уплыл в Доростол.
Сказала, а сама чуть не плачет. У Карпилиона аж сердце сжалось в болезненный комок.
— Выходит, он уплыл из-за нас, — проговорил виновато, но Ильдика мотнула головой.
— Кий уплыл торговать с ромеями. Так что вы здесь совсем не причем.
Возможно, она говорила правду. Возможно, не хотела, чтобы Карпилион корил себя из-за бойни в Кийгороде. Выпытывать было некогда. Онегесий позвал Гаудента переправить тех, кому не хватило лодок. Карпилион попросился с ними, но они ответили, что кто-нибудь должен приглядеть за Ильдикой.
И уплыли.
Ильдика не слышала их разговора, и ей было странно, что Карпилион остался.
— Будь я старшим, поехал бы с Онегесием, а не сидел бы рядом с тобой, — ответил Карпилион.
— Никого мне не надо рядом, — сказала ему Ильдика. — Плыви на ту сторону. Заодно узнаешь, как там Кий и другие, ладно?
— Ладно, — обрадовался Карпилион и кинулся к лодке.
— Ты куда навострился?! Не вздумай даже смотреть на воду! — крикнул ему Зеркон, но всё бесполезно, через некоторое время Карпилион уже был на середине реки.
*
Ночь была зябкой. Лодку сносило в сторону. Ворочая тяжелыми веслами, Карпилион смотрел то вдаль, то на меч, лежавший возле ноги. Лишь бы успеть до него дотянуться, думал он. Лишь бы рука не дрогнула в самый последний момент.
*
Оставив лодку в ивовых зарослях, Карпилион прокрался на берег. А там повсюду зарево, серыми струйками клубится дым, и куда ни глянь — земля
Карпилион никогда не думал, что мертвых бывает так много. Растерзанных, с распоротыми животами, погибших в самых ужасных муках. От одного их вида мутило до дрожи, Карпилион старался на них не смотреть, и вдруг где-то рядом послышалось тихое:
— Ты здесь один?
Дернувшись, как от ожога, Карпилион отпрянул в сторону и едва не выронил меч. Заговорил с ним труп какого-то крупного черноголового человека, лежавшего без движения на боку.
— Нагнись. Это я. Онегесий, — послышалось снова.
— Онегесий, — обрадовался Карпилион и бросился к нему. — Ты жив?
— Ну, так ясно, что жив. А то как бы я разговаривал? — ответил тот, открывая глаза. — Сам-то веди себя тише. И вот что. Ложись-ка на землю. А то увидят, что тут живые.
— Кто увидит? — прошептал Карпилион.
— Ложись, говорю. Убьют ведь обоих. — Онегесий снова закрыл глаза и затих.
Карпилион растянулся рядом, не понимая, зачем это нужно. И вскоре услышал отдаленные голоса и знакомую речь. Разговор был на италийском. Слышался вроде бы издали, но постепенно становился все ближе.
— Тут он где-то. Смотри внимательнее, — говорил один. — Сперва броню с него сняли. А теперь и голову подавай.
— Зачем она им? — спросил другой.
— Хотят насадить её на кол. Тогда покойник уж точно не оживет. А то ведь бывали случаи…
— Ладно тебе, не пугай. Итак уж мороз по коже… Смотри, вот этот случайно не он?
— Точно, он самый.
Карпилион не выдержал и слегка приоткрыл глаза, совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы увидеть два силуэта склонившихся над чьим-то трупом.
— Как его звали-то? — отодвинулся в сторонку крайний.
— Да, вроде, Кий, — ответил второй, выпрямляясь. В руке у него был топор. — Ну, давай, что ли, откинь ему голову, а я рубану по шее.
«Кий?» — пронзило Карпилиона. «Так вот кому рубят голову», — успел он подумать, и его словно ветром подхватило с земли. В голову вспышкой ударила ярость. Затуманила разум. Карпилион не помнил, как кинулся на того, кто держал топор. Ткнул куда-то мечом и налетел на второго. А когда увидел их на земле — у одного было раскурочено горло, а у другого из глаза торчала рукоять ножа.