Aeternum bellum (бесконечная война)
Шрифт:
– Что?
Ходивший по комнате отец остановился.
– Всего один? Но почему такая реакция? Для вашего роста и веса бокал – это очень мало.
Сын угрюмо пожал плечами. Рихард долго смотрел на него, а потом сказал:
– Простите меня, Конрад, я не знал. Впредь вам стоит воздерживаться от вина, раз ваш организм его не принимает.
– После такого кошмара… даже не сомневайтесь, отец.
Взгляд того потеплел. Неожиданно он обратился к юноше на «ты».
– Ничего, к счастью, всё обошлось. Иди спать, сынок, отдохни.
Молодой
– А эта девушка – Габи… С какой целью мать представила её нам?
– С матримониальной. Девице пора выходить замуж.
Матримониальный (от лат. matrimonium – брак ) – относящийся к браку, супружеству.
Отец вздохнул.
– Я заметил, она понравилась тебе, но…. Матушка когда-то связала свою жизнь с человеком ниже её по происхождению и потеряла все сословные привилегии. Теперь это обычная средняя дворянская фамилия. Такой брак не сделает тебе чести. Кроме того, она намного старше.
– Как старше? Габриэль показалась мне очень юной.
– Это из-за миниатюрности. Ей почти двадцать семь.
Приняв информацию к сведению, Конрад кивнул и, пожелав Рихарду спокойной ночи, отправился к себе. Его не слишком беспокоило происхождение крохотной Габи, и разница в возрасте не пугала тоже, но Гизела… До мозга костей романтик, руководствующийся примером отца, сохранившего верность ушедшей Эстефании, юноша не допускал и мысли, что в жизни мужчины может быть не одна женщина.
Глава 7
Тяжесть в груди отпустила, и, с трудом поднявшись, Виттельсбах оделся и отправился в гостиную. Воспитанник уже находился там, на своём привычном месте у камина. Он читал, но когда вошёл опекун, опустил книгу.
– Ты ел? – спросил Конрад.
Тот отрицательно покачал головой.
– Цибус!
Цибус (лат. cibus) – еда.
На столе появился скромный завтрак. Ребёнок с аппетитом ел, но сам чародей ничего не коснулся. Заметив это, мальчик перестал жевать и, торопливо сглотнув, спросил:
– Герр Виттельсбах, вы себя плохо чувствуете?
Остановив на нём безразличный взгляд, маг холодно ответил:
– Тебя это не касается. Сегодня ты будешь заниматься самостоятельно, а я проверю твои достижения позже.
И смежил веки. Но тотчас снова открыл глаза.
– Теодорих, потренируйся в невербальных заклинаниях, что ты использовал вчера. Они могут тебе пригодиться.
– Хорошо, – ответил тот.
Говорить с воспитанником Виттельсбаху
Однажды утром двадцатидвухлетнего Конрада разбудил Рихард.
– Просыпайтесь, мой сын, вы немедленно отправляетесь в Россию.
Не до конца проснувшийся молодой человек не сразу понял, что происходит.
– Зачем? – сев в постели и зевая, спросил он.
– Умер дукс Алексей Оболенский, и вы должны почтить его память на похоронах.
Рихард был очень оживлён, таким его видели редко.
– Великий день! Великий день! – повторял он. – Теперь вы, Конрад, станете дуксом; сервиноктисы не видят на этом месте никого, кроме вас.
Застонав, молодой маг снова рухнул на кровать, но тотчас вскочил и начал быстро одеваться.
– Из России вы перенесётесь во Флоренцию. Там я нашёл для вас невесту из благородного рода Медичи.
Медичи (итал. Medici) – олигархическое семейство, правители Флоренции.
– Ради бога, отец!
Юноша швырнул всё, что держал в руках, на пол.
– Вы собираетесь возвести меня на престол? Вспомните, наше время ушло, откоролевствовали. Зачем мне всё это?
– Если бы вы хорошо подумали, то сами ответили бы на свой вопрос, – нахмурился Рихард. – Вашему новому статусу должно соответствовать всё, вплоть до мелочей. И женитьба на женщине из аристократической семьи – вопрос престижа.
Конрад сел на край постели и угрюмо посмотрел на собеседника.
– Я не желаю входить в «Серви ноктис» и становиться дуксом. И я очень хорошо подумал, прежде чем вам это сказать.
Повисла гнетущая тишина.
– Вы воспротивитесь воле отца?
В голосе старшего Виттельсбаха прозвучала угроза.
– Да. Сейчас не средние века, и я намерен сам строить свою жизнь.
– Какой позор, – тихо произнёс Рихард. – Мой сын, чьи сила и происхождение открывают перед ним такие потрясающие перспективы, собирается стать инквиетумом. Или филием? – повысил голос он.
– Я не хочу становиться ни филием, ни сервиноктисом. И не вижу ничего ужасного в том, чтобы не принадлежать никому.
– Вы ведь знаете, что такое инквиетум, верно? – закричал отец. – Неприкаянный, не нашедший себя в мире. Вы хотите стать изгоем?
– Я стану им, если все продолжат от меня чего-то требовать: вы, Майдель, флорентийские принцессы и ещё чёрт знает кто.
Голос Конрада загремел.
– Это моя жизнь, и только мне решать, какой она будет!
– Да? Поглядим.
Рихард развернулся, но, не дойдя до двери, кинул вполоборота:
– Долорем!
Реакция сына была молниеносной.