Афера
Шрифт:
Противник Фэлкона, молодой человек, точнее, парнишка – на вид Дженни дала ему не больше шестнадцати, – в футболке и темных джинсах, мрачно покачал головой, поставил кий на стойку и вытащил из кармана пачку «Мальборо». Закурив, он вернул пачку на место, открыл бумажник, прикрепленный к дырочке ремня уродливой серебряной цепочкой, швырнул несколько купюр на зеленое сукно и отошел от стола. Фэлкон сгреб деньги и, ухмыляясь, пересчитал их. Покончив с этим, он положил деньги в кожаный бумажник и направился к Дженни.
– Ну и сколько же вы вытащили
– Бедный мальчик? – Усаживаясь рядом с Дженни, Фэлкон недовольно поморщился. – Хорошо сказано. Нет, это отнюдь не мальчик. Досье на него в полиции будет подлиннее твоих ног. Но коли хочешь знать, то пожалуйста – я выиграл восемьдесят долларов.
– Он, похоже, решил, что вы легкая добыча.
– Думаешь, я надул его? – криво усмехнулся Фэлкон.
– Не думаю, а знаю. Своими глазами видела.
– В этом районе Трентона, – пожал плечами Фэлкон, – надо держать ухо востро. Он сам предложил сыграть.
– Ну да, ему явно понравилось, как, разминаясь, вы мажете шар за шаром.
– Неплохо, верно? – Фэлкон расплылся в улыбке. – Но купился он не на это. Первую партию мы играли по двадцать долларов, и я проиграл самую малость. Вот столько. – Фэлкон слегка раздвинул большой и указательный пальцы. – Это и заставило его предложить сыграть вторую по сотне.
– Ну что ж, если вы такой классный игрок, может, поучите начинающего?
– Не стоит. – Фэлкон покачал головой и допил пиво.
– Да ладно вам. – На Дженни начинал действовать алкоголь, и ей не хотелось уходить, а Фэлкон уже вроде засобирался. – Ну пожалуйста. – Дженни соблазнительно улыбнулась и подмигнула ему.
Фэлкон недовольно поморщился и поставил стакан на стойку.
– Ну ладно, только недолго, возвращаться пора.
Они подошли к ближайшему столу, Фэлкон построил пирамиду и показал Дженни, как держать кий.
– Ничего, сама справлюсь.
– Да ну? – Фэлкон подозрительно посмотрел на Дженни.
– Кий держать я умею. Вопрос лишь в том, какова ставка. – Она склонилась над столом и примерилась к кию.
– Да брось ты, Дженни, что за ерунда? – Фэлкону не понравилось, что кий так легко скользит у нее между пальцами.
– Думаете, буду промахиваться?
– Может, немного ты и умеешь играть, но со мной тебе не справиться. Только деньги на ветер выбросишь.
– Как насчет восьмидесяти долларов, которые вы выиграли у этого малыша?
– Дженни, не надо.
– Да или нет?
– Нет.
– Боитесь? – Дженни знала, что простейший способ завести мужчину – усомниться в его мужественности. У нее было два старших брата – странно, что Фэлкон о них не спрашивает, – они-то и научили ее играть на бильярде.
– А старшие братья у тебя есть? – осведомился он.
– Нет.
Фэлкон пристально посмотрел на Дженни, смутно ощущая: что-то здесь не так. Он знал, что бильярдная – не то место, где тебе честно отвечают на вопросы, и Дженни Кейгл не исключение. Сладкая, чудесная Дженни Кейгл.
– Ну что
Игра не затянулась. Меньше чем за пять минут Дженни уложила в лузы все восемь шаров. Неторопливо подойдя к Фэлкону, она взяла у него четыре двадцатидолларовые купюры.
– Вы говорили что-то об этом районе Трентона, мол, ухо востро держать надо и все такое прочее. – Дженни подмигнула ему и, покачивая бедрами, двинулась к двери.
Фэлкон посмотрел ей вслед. Да, молоток, другого слова не подберешь. Как это однажды сказал ему Грэнвилл Уинтроп, когда он гостил у него в поместье? «Когда покончите с красивыми куколками вроде той, что спит сейчас наверху, найдите себе что-нибудь настоящее».
Фэлкон взглянул на бармена. Перегнувшись через стойку, тот ловил последние лучи заходящего солнца, проникающие сквозь платье Дженни.
– Эй, Фредди, чего вылупился?
Фредди покорно поднял руки, давая понять, что ни на что не претендует.
– Ладно, передавай привет матери.
Тот молча кивнул.
Не отрываясь друг от друга, они протиснулись в крохотный номер здешней гостиницы. Кончик языка Дженни бродил у него по нёбу, длинные ногти трепали волосы. Фэлкон повернулся и запер дверь, для чего ему пришлось на мгновение освободиться. Ее язык и губы передвинулись в сторону шеи, и Фэлкон почувствовал, как она расстегивает ему рубаху. Пальцы Дженни заскользили от груди вниз, к пупку и назад. Фэлкон ощутил боль в паху. Он стоит в полутемной комнате, откинув голову назад, и наслаждается творимым ею чудом. От Алексис ничего подобного не дождешься. Она просто ничего этого не умеет, а учиться не хочет.
Дженни положила Фэлкону ладони на плечи. Через миг пиджак и рубашка полетели на пол. Она прижалась к нему и начала покусывать грудь и живот. Язычок ее описывал крохотные круги на тугой коже Фэлкона.
– О Дженни!
– Ну как? – тяжело дыша, спросила она.
– Сама знаешь, – так же задыхаясь, пробормотал Фэлкон.
Она опустилась перед ним на колени. Секунда-другая, и брюки его поползли вниз. К бедрам Фэлкона прикоснулись ее губы, и их прохладная влажность разом произвела свое действие. Стянув с него трусы, Дженни заработала губами.
Руки и губы ее работали в унисон – и Фэлкон опасался, что вот-вот кончит, а ему этого не хотелось. Он поднял Дженни на ноги и прижал ее, еще не снявшую платья, к стене.
– М-м-м... – Фэлкон приник губами к ее нежной шее, и Дженни застонала. Ладони его скользнули под свободное летнее платье, сомкнулись на ягодицах, зубы впились в шею.
– О Господи, Эндрю, ты же знаешь... ты же помнишь, как я люблю... сильнее... сильнее.
– Да... – Он стянул с нее платье, оно мягко скользнуло на пол, а Фэлкон снова впился в губы Дженни. Развернул лицом к стене. Снял бюстгальтер, сорвал трусы, отшвырнул в сторону. – Не волнуйся, новые куплю, – прошептал он ей прямо на ухо.