Афера
Шрифт:
Скорее всего, Алексис такой образ жизни придется не по душе. Одна мысль, что она окажется более чем в нескольких милях от большого города или более чем в нескольких минутах ходьбы от Пятой авеню, приведет ее в ужас. Ну и что с того? Кто сказал, что он так уж жаждет общества Алексис? Фэлкон размял левую руку. А что, если заменить ее Дженни? В Вермонте не важно, из какой она семьи.
Фэлкон бросил взгляд на каменную пустыню и внезапно рассмеялся. Господи, Вермонт – это всего лишь мираж, мечта. До самой смерти он будет жить в Нью-Йорке, в погоне за всемогущим долларом. И вовсе не потому, что ему так
– Фэлкон. – Тишину просторной комнаты нарушил звучный голос Барксдейла.
Фэлкон обернулся. А он и не слышал, как подошел лифт. Вслед за Барксдейлом к нему направлялись двое мужчин, чьи взгляды, не отклоняясь ни влево, ни вправо, были устремлены на него. Едва они оказались рядом с ним, Фэлкону стало досадно оттого, что появление этих людей столь грубо оборвало его мечтания об идиллической ферме в Вермонте.
– Фэлкон, познакомьтесь с Девоном Чеймберсом и Вернером Праушем. Вернер – совладелец инвестиционного банка «Вестфалия норд» в Германии. Девон представляет «Винс и К°», американский филиал Вестфалии. Приобретение будет осуществлено на его имя.
– Добрый день. – Фэлкон пожал руку немцу – светловолосому, голубоглазому, среднего роста мужчине лет сорока на вид. – Признаться, никогда не слышал ни о «Вестфалии норд», ни о «Винс и К°», – сказал он.
Чеймберс, не протягивая руки Фэлкону, оттеснил немца в сторону.
– Обе компании основаны два года назад. Мы приобретаем химические компании в Европе и Соединенных Штатах тихо, не привлекая к себе внимания. За это время мы осуществили несколько небольших сделок. Деньги в основном немецкие, у нашего председателя налажены хорошие связи с Германией. – Чеймберс говорил почти шепотом, с одышкой. – Позже вам передадут более подробную информацию.
Глядя на Девона Чеймберса, Фэлкон пытался улыбнуться, но почему-то у него не получалось. Угольно-черный костюм этого невысокого худощавого человека, казалось, в отдельных местах был пришпилен к телу. Воротник болтался на шее так, словно он купил рубашку в те времена, когда шея у него была покрепче. Кожа почти без пигмента, мертвенно-бледная, особенно по контрасту с темными волосами. Словом, не мужчина, а живой труп.
Наконец Чеймберс взял протянутую руку. Ладонь его была так холодна, что Фэлкон едва не отдернул руку.
– Добрый день, Девон. – Фэлкон заставил себя обратиться к нему по имени, хотя прозвучало это совершенно неестественно. Но это самый быстрый способ наладить нормальные деловые отношения с людьми, которые гораздо старше тебя. Фэлкон давно усвоил это правило. Надо только держаться поувереннее.
– Привет. – Тот же самый шепот. Губы Чеймберса, тонкие и сухие, едва шевелились. Ни намека на благожелательность.
Он по-прежнему смотрел на Фэлкона немигающими глазами. Того это нервировало, но чувств своих Фэлкон ничем не выдавал.
– Может, присядем? – Барксдейл вел себя слишком
Фэлкон устроился напротив, так, чтобы сидеть с клиентами лицом к лицу.
– Фэлкон, как вы знаете, Уоллеса мы сегодня не ждем. – Барксдейл обратился к гостям: – Он в Токио, ведет переговоры с председателем совета директоров Долгосрочного кредитного банка.
Чеймберс и Прауш величественно кивнули.
– Ладно, давайте к делу, – резко бросил Чеймберс.
– Отлично. – Фэлкон открыл папку с бумагами. – Но извините за прямоту, Девон, нельзя ли для начала услышать несколько слов о вас?
– Фэлкон, в свое время вы все...
– Ничего, – оборвал Барксдейла Чеймберс. Впервые в его взгляде мелькнуло нечто похожее на добродушие. – Долгое время я был председателем правления компании «Дюпон», ушел в отставку шесть лет назад. Потом играл в гольф и много путешествовал, но выяснилось, что этого мало. – Чеймберс сделал паузу, чтобы отдышаться. – Мне выпала удача познакомиться с Вернером и его коллегами, что и позволило вернуться в игру.
Фэлкон вгляделся в старика.
– О Господи, ну конечно же. Вы выступали в Гарвардской школе бизнеса. Я тогда учился на втором курсе аспирантуры.
– Верно, – кивнул Чеймберс, – я там каждый год выступал. Мы у себя в компании старались поддерживать с Гарвардом самые тесные связи, брали на работу и студентов-выпускников, и аспирантов.
– А сами вы тоже окончили тамошнюю школу бизнеса?
– И студентом Гарварда был, – кивнул Чеймберс. – Ну что, теперь перейдем к делу?
Фэлкон перевел взгляд на Вернера. Неплохо бы и о нем знать побольше, но на сей раз он удержался от расспросов. К тому же ясно, что главный тут Чеймберс, поэтому без деталей биографии Прауша можно и обойтись.
Фэлкон раздал собравшимся по небольшому буклету в кожаном переплете.
– Девон, можете прерывать меня в любой момент.
– Не премину. – И словно произнести даже эти два слова ему стоило труда, старик прижал ладонь к сердцу.
Фэлкон набрал в грудь побольше воздуха, но не успел и рта открыть, как Чеймберс закашлялся. Сначала, впрочем, показалось, что он просто поперхнулся и теперь прочищает горло. Чеймберс вынул платок, прикрыл рот и кивнул Фэлкону – начинайте, мол. Но тут же закашлялся всерьез, надсадно, что создавало впечатление, будто легкие у него с треском рвутся. Старик наклонился к столу, выронил носовой платок и, чтобы не упасть, ухватился за край скатерти. Костяшки пальцев у Чеймберса так побелели, словно испарились даже те жалкие остатки крови, что циркулировала еще по венам.
– Кэтрин, Кэтрин, сюда, живо!
Барксдейл и Прауш, вскочив, растерянно оглядывались.
– Кэтрин, таблетки!
Барксдейл и Прауш обменялись непонимающими взглядами. К старику бросился Фэлкон, и, наклонившись над ним, почти прижался к мертвенно-бледной щеке.
– Где? – спросил он.
– В кармане. – Больше Чеймберс не мог выговорить ничего.
В боковом кармане его пиджака Фэлкон нащупал пузырек, быстро вытащил его, бросил взгляд на наклейку с описанием способа применения и повернулся к Барксдейлу: