Афган неизведан. Книга 2
Шрифт:
Наш старшина роты – здоровяк, похожий на гориллу, был мастером спорта по боксу и боксировал огромную грушу в своей каптерке часа по три каждый день. Ко всему он был еще и контуженный и на боевые уже выезжал редко, череп у него конкретно штормило. Но, внимание! Нас боксу он не научил, зато иногда бил и постоянно строил нас по всякой хрени. То кровати на плац выносили, то бычки хоронили и постоянные проверки пресса и зуботычины. Вот что тебе не хватало, чтобы научить нас боксу, прапорщик?
Наверное, он боялся нас научить как следует боксировать, ведь мы могли и потом и проучить его, сдачи дать.
К моему удивлению, даже в Афганистане и даже в рядах прославленной 103-й ВДД для нас придумали парко-хозяйственный день. Мы что-то ремонтировали в автопарке, копали окопы и траншеи на нашем периметре обороны, натирали полы в
Зато занятия по рукопашному бою с оружием практически сошли на нет. Что было поставлено на отлично, так это каждое утро обязательная физзарядка под музыку для всей дивизии, включая офицеров, писарей, каптерщиков, но кроме поваров и хлеборезов. Пел Валера Леонтьев свой «Светофор», Алла Пугачева, Анна Вески, Софочка Ротару, Юра Антонов, и другие наши Советские певцы.
Всю службу в ДРА описывать здесь нет задачи. В Афгане решил я вновь поступать в военное училище, полагая, что курсанты военных училищ, намного больше занимаются боевой подготовкой, чем солдаты. Но, оказалось, что я реально служил в настоящих войсках, а что я потом увидел и познал в военном училище, в продолжении статьи.
Метелка и лопата – лучшие друзья курсанта высшего военного училища. Прибыл я в училище в июле 1986 года и сразу в лесной лагерь учить абитуриентов как надо в армии служить. Поставили меня на должность командира отделения. Что удивило, так это то, что каждый день после завтрака начинался развод с распределением кандидатов в курсанты на хозяйственные работы. Кто казармы красить, кто крышу гудроном заливать. Иногда они еще готовились к экзаменам, а так все – бесплатная рабочая сила. Ладно, хоть я уже был младшим сержантом, а то ведь парней, пришедших из войск, тоже определили на хозработы. Один с лопатой не расставался, второй, прилетевший с Афганистана, крышу гудроном заливал и был как негр, это Серега Шумский. Я ему говорю, мол, Серега, ты хоть тельняшку сбереги, какого рожна ты в десантном тельнике родном, крышу заливаешь нефтью. Он стал заливать эту чертову крышу в одних синих трусах, а в казарме горячей воды нет, так и ходил как чучело, страшно смотреть было. Это примерно было, как в ГУЛАГе, надо работать за вечернюю пайку каши с хвостом минтая. А то ведь посмотрят и вмиг отчислят, обратно в войска. А там уже дослуживать не в ВДВ, в лучшем случае в артиллерии. До сих пор не могу понять, почему парня, прибывшего в училище из Афгана, нужно было ставить на заливку крыши? Ведь наверняка была составлена смета на работы. А кто же тогда деньги получил в карман? Да, ясно кто, только не курсант. Может залеты у него были вот он и согласился? А вот прапорщики, прибывшие из войск для поступления в училище, это вообще самый хитрый и продуманный народец. Ни черта ни делали и имели свободный выход в город. Парни кто хочет в армию. Выучитесь в техникуме, получите в армейке звание прапорщика, а потом уже можете в военку на высшее поступать, вот это лафа вам прибудет. И не офицер и не сержант – хитрый и упитанный зверек.
Наконец-то, первого августа, нас всех привезли в училище на Уктусских горах, сходили в баню, упали мы в чистые постели и поспали как люди. Началась долгожданная учеба, порой очень интересная. Каждое утро дежурный взвод курсантов поднимали на 45 минут раньше всей батареи, выдавали в руки метла без черенков и шли они или мы мести плац. Смешно было смотреть и жалко. Я, пришедший из войск, не понимал этого и не понимаю сейчас по прошествии тридцати лет. Зато потом на лекциях этот взвод дружно храпел и не усваивал материал, иногда очень нужный и качественный. И это была система. Метла и лопаты должны быть вбиты в мозг и службу будущего офицера, – чтобы также заставлять потом своих солдат, работать, а не постигать военные науки.
Зимой такой взвод поднимали на час раньше всех и заставляли делать то же самое, даже когда шел обильный снег. Они его лопатами скребут, а он белый и пушистый тут же падает на их головы и асфальт строевого плаца. Тракторов, наверное, в Советской армии не было, лучше чмырить будущих офицеров изо дня в день. Точно знаю, что один трактор «Беларусь» бегал как-то по училищу и дорожки расчищал.
Уборка плацов силами солдат или курсантов – это же религия командования вооруженными силами. Им нужно сделать так, чтобы показать
Порой мне казалось, что учусь я не в высшем военном училище сильнейшей армии мира, а в ПТУ по подготовке дворников и собирателей фантиков и окурков. Такова сэляви, как говорят у них. А у нас – такова жизнь в армии.
Безвозвратные потери учебного времени и прочая ерунда в военном училище, это тоже система. Сказка о потерянном времени. Теперь расскажу о нарядах по ротам и батареям, и еще о каптерщиках и старшинах рот из курсантов. И сколько мы теряли при этом учебного времени.
Второй бич, мешавший нормальной учебе курсантов, это конечно же наряды по ротам, батареям, КПП, столовой, караулы по охране складов с майками и портянками, гарнизонная гауптвахта и так далее. Прикинул я тут на досуге сколько учебных часов было пропущено курсантами за три года обучения. (Проучился я три года и написал рапорт все описано подробно в других моих статьях).
В месяц я заступал разводящим в караул или дежурным в различные наряды минимум четыре раза. Четыре ученых дня в небо.
Самый тупой наряд – это конечно по КПП. Стоит бетонная будка, а в ней два олуха на телефоне, третий у ворот стоит. Мятая парадка после этого наряда. Короче, стоим на воротах и честь отдаем офицерам и начальнику училища. Да еще так громко, чтобы офицер похвалил. Потом в журнал пишешь, когда и какие машины приехали или выехали. Сержант дрыхнет если тихо днем, курсанты меняются на воротах, скука и в увал не сходить. На калитке, словно старый дед, еще и штык-нож болтается на поясе, чтобы консервы открывать, когда время обеда.
Наряд по столовой – вот где тупеешь и жрешь всякую дрянь, типа дополнительной порции жареного минтая или скумбрии. А ночью курсанты все моют и моют. Кстати, забыл написать, в Афганистане наряд по столовой такая же страшная для службы тема. Но об этом надо отдельно писать.
Наряд по роте или батарее. Заступаю дежурным, со мной три курсанта. Выполняем все обязанности: мытье полов в расположении, подача команд, доклады, ответы на звонки, охрана оружейной комнаты (удивительно, что она у нас еще и была, стреляли мы редко, но были вписаны в боевой расчет по тревоге по Уральскому В.О.). Короче говоря, из-за этих нарядов и караулов курсанты пропускали в месяц три-пять учебных дней, а это я считаю близко к катастрофе обучения. Вообще-то, в военном училище нужно учиться, а не мыть полы по ночам, как на срочной службе. И того в год примерно получается за десять месяцев 45 пропущенных учебных дней.
А за три года 150 учебных дней коту под хвост. Натирание краников и мытье туалета с шампунем – и так считай все четыре года курсантской жизни. У нормального парня крыша поедет от опустошения, выгорания и бессмысленности, но диплом то рядом, вот и валяют дурака парни до победного «выпускного бала». А через пять лет службы уже о пенсии начинают мечтать, и как бы свалить побыстрее, конечно, с квартирой.
Теперь о курсанте-каптерщике, который при любой возможности, мол, надо порядок в каптерке навести, не ходил на все занятия и в наряды и караулы. Вместо этого он тупо мочил харю в «своей берлоге» среди парадок и чужих чемоданов. Его даже порой невозможно было выгнать на зарядку или строевую муштру. Ему повезло, был этот курсант из другого взвода. Кстати говоря, каптеров сменилось в батарее несколько, первого отчислили за воровство из курсантских чемоданов.
В Афганистане каптер нашей роты также реально всегда сидел в комнате-каптерке, где жил старшина-прапорщик; перебирал и считал шмотки и что-то мылил со знаками и беретами. Хавал сидел и хомячил один кофе с галетами и маслом. Галеты он ел только офицерские. На боевые операции каптерщик не ходил, если ходил, то очень редко, когда реально солдат не хватало в колонну. Был он по призыву мне дедом, я с ним не связывался. Когда этот дед улетел в Союз, каптерщиком поставили какого-то солдатика из молодых, и он почему-то реально загордился. Чем он гордился не понятно, но бить его было нельзя, он типа теперь неприкасаемый и фигура приближенная к куску роты.