Афганская любовь, или Караван

Михайлов Борис Борисович

ВЕРА. Будет вам спорить! Как встретитесь, так начинаете… Жалко, Сонра уезжает. Была у меня свой врач — специалист по болячкам, а теперь каждый раз в поликлинику

идти придется.

СОНРА. Я Людмиле Андреевне сказала, чтобы взяла над вами шефство. Позвоните ей, Сергей Васильевич машину пошлет, и приедет. Вам она ведь нравится.

ВЕРА. Нравится. Только родной человек ближе.

МАКСИМОВ. (Обнимает жену). Не горюй, мать, не оставим без медицины. В Афганистане врачи и строители нужнее.

Все поднимаются, собираются к выходу

РУСТЕМ. Когда опять поедешь в Чечню, береги себя, папа!

МАКСИМОВ. Да там теперь спокойно. Вы с Сонрой будьте осторожны. Талибы еще остались и не признают тех, кто возвращается из России.

СОНРА. Наш долг продолжить дело, за которое отдали жизни наши родители, тетя Рустема Далила.

РУСТЕМ. Николай Петрович! (Бросается

ему на шею) Берегите папу. Убедите уйти в отставку. Хватит, навоевался.

БЕВЗЕНКО. (Максимову). После Афгана полюбил горы, вот и переезжайте ко мне. Правильно сын говорит. Навоевался.

ВЕРА. Если не обманывает, еще весной рапорт об отставке написал. Не подписывают.

МАКСИМОВ. Как подпишут, так и махнем с Верой к тебе, и — в горы.

РУСТЕМ. Если бы настаивал, давно подписали. Он ведь не только в Чечне воюет, и в Ирак летает, в Югославию. Вот и не подписывают рапорт.

БЕВЗЕНКО. Отец у тебя боевой генерал, их мало осталось. (После паузы). Перед дорогой, присядем и споём еще одну афганскую. (Запевает, песню подхватывают и остальные. На заднем плане мелькают тени бойцов из 1988 года, на миг появляется Далила).

З А Н А В Е С