Афганский рубеж 2
Шрифт:
– Сашка! Живой! А говорят, вас там покромсали, и ты погиб.
Ну и хреновые же информаторы у Петровны. Второй раз уже недостоверные сведения приносят. Зимой она меня тоже чуть не похоронила.
– Говорят, Клюковкин встать не может и всё такое! Ноги сломаны, позвоночник тоже, руки не работают, головы нет, но смогли пришить… – громко кричала Петровна, обнимая и расцеловывая меня.
Совсем плохие информаторы у Петровны. Про голову это ж надо такое придумать!
– Галина… Петровна… живой. И на своих… двоих, –
Опять я по слухам чуть не убился. И первой меня встречает всегда Галина Петровна. Выдержав объятия женщины и стерев с лица её помаду, зашёл в Военторг, чтобы купить чего-нибудь поесть.
Тут опять природное обаяние Клюковкина сработало на «отлично». И пирожков мне принесли из дома, и банку с борщом, и на ужин сварила мне ещё одна бабушка картошки.
Приятно, что голодным меня не оставили земляки.
Взяв все авоськи, я побрёл к дому. Собирался зайти к Батыровым, но вспомнил, что Света с сыном поехали к Димону в Ташкент. Его должны будут скоро перевести в другой госпиталь, а потом он поедет в Монино. Подлатают и будет учиться в академии, как и хотел.
Войдя в подъезд, столкнулся с двумя мужиками с верхних этажей.
– Сашка! Как оно? – спросил один из них.
– Нормально. Вот отправили пока на Родину.
– И как там в Афгане?
– Жарко, пыльно и ветрено, – коротко ответил я.
Выразив мне уважение, мужики вышли во двор. В подъезде стоял запах плесени и вымытых полов. Странное ощущение, но пока я не чувствую, что вернулся домой. Для меня Соколовка не стала ещё таковой.
Подошёл к двери в квартиру и стал её открывать. Получилось быстрее, чем в мой первый день в Соколовке. Руки помнят.
– Чуть потянуть на себя, приподнять, провернуть ключ и… откроется, – проговорил я вслух, выполняя манипуляции с ключом.
Открыв дверь, я медленно вошёл в квартиру и тут же прочихался от количества пыли на поверхности шкафа в прихожей и на полу. Всё в квартире осталось нетронутым.
В зале обстановка была той же, что и во время сборов. Осталась открытой дверь шкафа. Она слегка скрипела, покачиваясь при каждом моём шаге. Диван-книжку я так и не сложил. Постельное бельё, которым он был застелен, помятое и свисает до самого пола.
Присев на диван, я выдохнул и осмотрелся по сторонам. Есть это чувство, что тебе здесь не место. Мысленно всё ещё в брезентовой палатке и на склонах Панджшера.
Пресловутый афганский синдром, когда ты не видишь себя вне войны, оказывает влияние.
– Порядок бы навести, – вслух произнёс я и поднялся с дивана.
Закинул грязные вещи в тазик и замочил их. Уборку решил сделать сразу, пока есть ещё силы. А то поем вкусного борща Галины Петровны и уже ничего не захочу делать. С полным животом сложновато.
Для внешнего шума включил телевизор, чтобы хоть как-то разбавить тишину. Показывал
– Будьте здоровы, друзья! – прозвучал знакомый голос комментатора.
С телевизора на меня смотрел достаточно молодой Владимир Маслаченко. Знаменитый футболист, чемпион Европы. И сейчас он ведёт программу «Телестадион».
Закончив с уборкой, я начал просматривать документы, которые мне выдали на руки в Баграме. Здесь и командировочный, и предписание явится в назначенное время в Центр Армейской Авиации на переучивание, и медаль «За отвагу». Глеб Георгиевич, начальник штаба эскадрильи, отдал мне её перед убытием. Сказал, что от наград уже ломится весь его сейф и нужно разгрузить.
Я ещё раз рассмотрел награду, протерев её платком. Почётно будет носить на парадном кителе эту медаль, которую можно заслужить только в бою.
Пока разбирал документы и крепил медаль на форму, за окном стемнело. Так что пора и спать ложится.
Перед сном посмотрел, какие новости передают с экрана телевизора. Надеялся, что покажут Афганистан, хотя знал, насколько сильно замалчивалось участие наших войск в войне.
Весь эфир программы уделялся позитивным новостям. Отдельно упоминалась и предстоящая Олимпиада в Москве.
– И к другим новостям. Продолжается оказание интернациональной помощи трудовому народу Афганистана. Есть первые политические и военные успехи у наших войск… – передавал с экрана ведущий.
Я чуть с кровати не упал, когда это услышал. Аж глаза на лоб полезли! Неужели, что-то да поменялось?!
– Сложная обстановка, но мы оказываем большую поддержку правительственным силам. Общими усилиями была проведена очередная операция в Панджшерском ущелье… – показали на экране командующего 40й армией.
Естественно, что он не говорил о потерях. Да его и не спросили про них. Но то, что о войне говорят, и она не является слишком запретной темой – большой плюс.
Проснувшись утром, я надел повседневную форму и выдвинулся в часть. Уже на КПП меня встретили коллеги с других эскадрилий и принялись расспрашивать, как там в Афганистане. Времени на долгие разговоры у меня не было, поскольку надо быстрее принять дела и должность.
Первой моей остановкой был отдел кадров, где меня уже ждали.
В кабинете начальника отдела кадров стоял аромат кофе и конфет. От начальника мне нужны были документы в Центр на переучивание. А также выписка из приказа о моём назначении командиром вертолёта Ми-24.
Я стоял в дверях и дважды уже попытался обратить внимание девушки за печатной машинкой.
Симпатичная дама в звании прапорщика печатала какие-то документы. При этом нажимала на кнопки машинки аккуратно. Боялась, наверное, повредить свой маникюр алого цвета.
– Его нет. Зайдите позже, – пропищала дама, но я не уходил.