Афганский рубеж 2
Шрифт:
– Товарищ полковник, а разрешите вопрос. В чём собственно дело? Какова причина моего присутствия в парадной форме завтра на построении. Ещё и в день, когда проводятся полёты, – выпалил я.
– Ты если спросил разрешение, то и дождись его. Я тебе разрешал говорить? – повысил голос Хорьков.
– Как минимум, не запрещали, – спокойно ответил я.
Если честно, достал меня Иван Николаевич. Ну, было что-то с его дочкой у Клюковкина. Наоборот бы, поговорил с парнем, обсудил за рюмкой или бокалом горячительного напитка
Хотя, нет. Тося бы не позволила.
Хорьков хлопнул ладонью по столу. Как-то уж слишком эмоционален новый командир полка. Вроде в кабинете нежарко. Работает кондиционер и перегреться Иван Николаевич не мог.
– Вот что, Клюковкин. Давай признаем, что я тебя не перевариваю. Твои отношения с моей дочерью, я не поддерживаю ни в каком виде. И никакие подвиги в Афганистане этого изменить не могут.
– Выходит, я зря стараюсь? – легко и непринуждённо спросил я.
Может, и зря открыл рот. Хорьков снова начал меня сравнивать с… какими-то животными, название которых я в первый раз слышу.
Особенно было интересно, насколько я похож на пучеглазого долгопята и мадагаскарского присосконога. Где вообще он таких существ видел?
– Ты меня понял, верблюд одногорбый, блин?
– Никак нет, – ответил я.
Чего он нашёл общего между мной и одногорбым верблюдом – не понятно.
– Значит, так. Если вернёшься с Афганистана, куда хочешь, но переводись отсюда. Я тебе даже помогу.
Если вернусь… Потрясающий цинизм. Это ж насколько нужно было обидеться на Клюковкина, чтобы пожелать ему смерти. Не было у меня к Хорькову особого уважения, а теперь и не будет вовсе.
– Понял вас, Иван Николаевич.
– Товарищ полковник, Клюковкин. И заруби это себе на своём вездесущем носу!
– Есть, товарищ полковник Иван Николаевич. Тогда я пойду.
– Стой! – остановил меня Хорьков. – Ты про парадку спрашивал. Завтра обязательно будь в ней, поскольку тебя будут награждать. Не я, а член Военного Совета – полковник Доманин. Теперь иди.
Ух, как же тяжело было сказать новому командиру полка, чем меня будут награждать! И ведь однозначно пытался меня «прокатить» с наградой. Видимо, решалось это не в нашем полку.
Но с какой же быстротой раздают награды! Похоже, что в Афганистане всё идёт гораздо лучше, чем это было в моём прошлом. И людей решено поощрять гораздо чаще и быстрее. Всё делается, чтобы мотивировать и поддерживать. Это радует.
Вечером проверил парадную форму и подготовил её для завтрашнего построения. Не удивлён, что Хорьков утаил вид награды, которую мне вручат завтра. Решил, что буду мучиться и дёргаться.
Если уж сам член Военного Совета Доманин едет награждать, то там точно не ценный подарок или грамота.
Я закончил гладить рубашку и повесил её в шкаф. Тут в дверь постучали. Подошёл и посмотрел в глазок.
– Здравствуй! Только узнала, что ты приехал, Саш, – поздоровалась со мной гостья.
Она была средних лет, внешность непримечательная, волосы собраны в пучок, на лице следы от муки, у глаз заметны морщины.
– Здравствуйте. Вам помочь?
– Саш, а чего ты ко мне на Вы? Всегда вроде была для тебя Ольгой, – улыбнулась женщина.
– Да я не выспался. Дорога и смена часовых поясов, знаешь ли, – отмахнулся я.
– Ладно. Поможешь с краном на кухне, а то мужиков моих нет? Все на полётах и в командировках.
Ольга оказалась супругой нашего замполита Кислицына. Сын у неё служит в нашем полку на сверхсрочной и тоже хочет поехать в Афган. Да только в штабе армии не пропускают. Мол, отец уже там за двоих служит. Не стоит подвергать семью риску остаться без двух мужиков. И правильно.
Пока я ремонтировал кран и пробивал трубу, которая засорилась, Ольга рассказала, как тут живёт городок.
– Дети в школах, жёны по хозяйству. Все переживают за тех кто в Афганистане. Вон, Светка Батырова к своему поехала. Мы уж подумали, что Димка её инвалидом останется, а он теперь Герой Союза. Вот бабе повезло! В Москву поедут.
Ольга жарила пирожки, а я заканчивал подкручивать сифон.
– Готово, Оль. Теперь не протечёт и не сломается. Я всё аккуратно…
– Саш, да я знаю. Ты у нас вообще спаситель. То сумки донести, то уроки помочь сделать. Бабы только у тебя нормальной нет. Девушек вокруг тебя много вьётся, а хорошей так и не встретил.
– Да я и не искал. Они как-то сами находятся, – улыбнулся я, и Ольга посмеялась.
– Я бы сказала, притягиваются. Спасибо, что починил. Держи пирожков, – протянула женщина мне газетный свёрток.
Взяв заработанный «магарыч», я пошёл к себе в квартиру. Не удержался от горяченького пирожка с картошкой и достал один, пока поднимался по лестнице.
Подойдя к двери, обнаружил, что не закрыл её на замок. Да и зачем! Воровать у меня особо нечего. Чеки Внешпосылторга обменял на рубли и положил на сберкнижку. Незаконно, но мне простительно. Я в Союзе недавно.
Внутри обнаружил стоящие в коридоре туфли-лодочки. Проглотил большой кусок пирожка и откусил ещё. В квартире играла песня в исполнении какого-то француза. Вроде, Джо Дассен. Других певцов из Франции я и не знаю.
У Клюковкина был кассетный магнитофон модели «Весна», но я его так ни разу и не включил. Кажется, незваная гостья решила похозяйничать.
Аромат жареных пирожков у меня в руках перебивался запахом фруктов и шампанского. А ещё женских духов, которые мне уже сегодня встречались. Похоже, что жена начальника отдела кадров не обманула, когда пообещала прийти сама.