Афганский рубеж 2
Шрифт:
Надо ещё пожить. Хоть пару минут. Сокол вспорхнул вверх, издавая громкий крик.
– Нечего переводить гранаты просто так, – сказал я, выдернул чеку и бросил гранату в толпу духов.
Секунда, две… и земля затряслась. И это явно не граната взорвалась! Послышался до боли знакомый гул и свист. Пожалуй, этот звук ни с чем нельзя спутать.
Меня слегка присыпало пылью и каменной крошкой. Димон медленно пополз в мою сторону, чтобы показать что-то.
– Лежи! Лежи! – крикнул я, прижимая Батырова к земле.
Ещё
И тут же всё резко затихло. Взрывы сменились пулемётным огнём где-то вдалеке. Эхом разносятся стоны и вскрики. Среди этих страшных голосов раненых духов, слышу звук родных винтов и работающих двигателей Ми-8.
Я выглянул из-за валуна, от которого уже мало что осталось за время боя. На входе в расщелину рассредотачивалась группа, высаженная из вертолёта. Сразу видно, что одеты они в форму номер 8 – «что имеем, то и носим». Кто в костюмах КЗС, кто в «прыжковке», а кто и в уставной форме «облегчёнке».
И на душе стало легче. Ощущение, будто грелку приложили к груди, и она постепенно отдаёт своё тепло.
Пускай и говорят, что вертолётчики не боги. Но сегодня они принесли нам спасение и «ангельский полк» разведчиков на помощь.
– Пошли, пошли! – громко сказал я, начиная поднимать с земли Димона.
Батыров совсем ослаб. Его цвет кожи был как у афганской пыли – бледно-жёлтой. Карим выглядел лучше.
Только мы приготовились спускаться, как на плато забрались бойцы.
– Живой? Слышно меня? – кричал мне в лицо один из них.
На плече у парня висела большая сумка с красным крестом. Значит, передо мной «медицина».
– Слышу. Не контузило. Остальным помоги.
Санинструктор похлопал меня по плечу и опустился к Батырову.
Двое погрузили раненого Батырова на брезентовые носилки. Карима подхватила под руки пара других бойцов, и начали спускать их вниз по тропе.
Я подошёл к краю и осмотрел спуск. Тут здоровому-то не так просто будет всходить и спускаться. А спецназовцы эти несколько десятков метров преодолели бегом и только вспотели слегка.
– Помочь? – начал подхватывать меня боец, взобравшийся крайним.
– Не, братишка. На своих доберусь, – похлопал я его по плечу.
С трудом, аккуратно обходя перемолотые тела духов, мы спустились и направились к вертолёту. Внизу картина после массированного обстрела с вертолётов выглядела страшно. Можно сказать, что низину превратили в лунный пейзаж. Как ещё горы устояли, понятия не имею.
Ми-8 не рискнул садиться на тропе и выполнил посадку на ровной площадке в паре сотен метров от склона.
Вдали над кишлаками кружили 4 Ми-24 и пара Ми-8. Разведчики осматривали тела духов, но многие
– Начали зачищать кишлаки. Успели мы перехватить эту группу. Если бы прошла через это плато, ударили тогда нам в спину, – сказал мне боец, шедший рядом.
– А базу взяли? – спросил я, переступая через разбитый ДШК духов.
– Ещё зачищают, но контроль за нами. Вы как вообще сюда залетели? Нам пришлось облетать чуть ли не через Джелалабад, чтоб выйти к этой долине? – удивился парень, предлагая мне сигарету.
– Не курю. А по поводу посадки – просто удачно попали, – ответил я.
Боец остановился, повернувшись в сторону человека, приближающегося к нам. Вытягивание в струнку или прикладывание руки к голове здесь неуместно.
В нашу сторону шёл командир отдельной бригады специального назначения Тростин Борис Матвеевич, поправляя трофейный нагрудник с большим запасом боеприпасов.
Он уже проверил состояние Батырова и Карима. Теперь и я на очереди.
– Не ожидал, – произнёс Тростин, подойдя ко мне и протянув руку. – Молодцы.
Одет подполковник, как и все спецназовцы в то, что удобно носить на задании. Даже на ногах кроссовки.
– Спасибо. Нам лучше поторопиться, – предложил я, памятуя, что мои товарищи ранены и нуждаются в помощи.
Тростин кивнул, выдохнул и крепко меня обнял.
– Спасибо, ребят. Спасибо, – прошептал подполковник и отпустил меня. – Задерживаться никто не собирается.
После этих слов прозвучал громкий взрыв в районе расщелины. Звук падающих камней перебивал шум винтов вертолётов. Пыль хлынула в долину, будто лавина сошла с гор.
– Вертолёт бросать было нельзя. Теперь можно улетать, – сказал Тростин и пропустил меня к вертолёту.
Я медленно забрался в грузовую кабину под одобрительные похлопывания разведчиков. Сел на скамейку и чуть было не упал с неё. Ощущение, что батарейка внутри меня вот-вот сядет.
Я был в напряжении очень долго. В родном, вибрирующем и шатающемся Ми-8, я моментально расслабился. Да так, что ноги подкосились, и я с трудом смог удержаться на скамье.
– Сань, всё хорошо? – похлопал меня по плечу начмед Марат Сергеевич, который был в грузовой кабине и подошёл ко мне.
Оказывается, Иванов вылетел на задачу вместе с группой Тростина. Начмед осмотрел меня. Поняв, что я не ранен, достал маленький пузырёк и вату. Первая мысль – он мне сейчас обработает ссадины и царапины на лице.
Но только мы оторвались от земли, как Марат Сергеевич поднёс мне вату к носу, пропитанную неизвестным составом. И это был не спирт.
В нос ударил мощный запах самогона. Да такой, что у меня глаза заслезились. Но взбодрило не по-детски!
– Ах! Хороша, наливочка, да? – улыбался доктор.