Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена
Шрифт:
Я желаю – пускай назовут странным мое желание! – желаю, чтобы поэту предписали особенный образ жизни, пиитическую диэтику , одним словом, чтобы сделали науку из жизни стихотворца… Первое правило сей науки должно быть: живи, как пишешь, и пиши, как живешь. (К. Н. Батюшков, 10)
Великие писатели образуют язык; они дают ему некоторое направление, они оставляют на нем неизгладимую печать своего гения – но, обратно, язык имеет влияние на писателей. Трудность выражать свободно некоторые действия природы, все оттенки ее, все
Но я желаю оправдать поэта, которого часто критика (отдавая, впрочем, похвалу гармонии стихов его) ставит наравне с обыкновенными писателями по части изобретения и мыслей. В прозе остаются одни мысли. (К. Н. Батюшков, 13)
Красноречие с жадностью ловит все случаи, где может блеснуть своими цветами, но красноречивые упреки не доказательства. (Ф. В. Булгарин, 2)
Кто будет красть стихи твои?
Давно их в Лете утопили;
Иль – их, забывшися, прочли,
Иль – прочитавши, позабыли!
(П. А. Вяземский, 4)
Грустно видеть, воля ваша,
Как, у прозы под замком,
Поэтическая чаша
Высыхает с каждым днем.
(П. А. Вяземский, 24)
В худом писателе и случайные красоты его никому не в пользу; в хорошем и самые погрешности служат предметом наблюдения и учения. (П. А. Вяземский, 31)
…Грустно смотреть на дарование, которое, не довольствуясь улыбкой зрителей образованных, дурачится и ломается, чтобы возбудить громкий хохот райка. Райком не должно пренебрегать ни в каком отношении; но не его вкусу потребно угождать в творениях искусства, а лучше стараться его образовать под лад изящного просвещения, чем развращать вкус образованный – потворством и угождениями невежеству. (П. А. Вяземский, 31)
Сганарель, сытно пообедав, думал, что и семья его сыта; а здесь автор думает, что чего он не знает, того и прочие не знают. (П. А. Вяземский, 32)
Но поэт носит свой мир с собою: мечтами своими населяет он пустыню и, когда говорить ему не с кем, он говорит сам с собою. (П. А. Вяземский, 34)
Писатель везде более или менее, а у нас решительно более, ремесленник или волшебник, наемник или повелитель. Среднего места ему в обществе еще нет. Он стоит или выше или ниже других. На него смотрят или с чувством снисходительного участия, похожего на жалость, или с каким-то слепым суеверием. (П. А. Вяземский, 35, 2)
Писатель, как судья, должен быть бесстрастен и бессострадателен. И что же останется нам в отраду, если не будут произносить у нас хоть над трупами славных окончательного Египетского суда? (П. А Вяземский, 38)
Картины поэта должны быть так написаны, чтобы живописец мог кистью своею перенести их на холстину. (П. А. Вяземский, 38)
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво…
(А. С. Пушкин, 4)
Однообразность в писателе доказывает односторонность ума, хоть, может быть, и глубокомысленного. (А.
…Истинный талант блестит везде, на всяком направлении, под всяким влиянием. (А. С. Пушкин, 11)
Ежели, паче чаяния, молодой человек еще и поэт и захочет выразить свои чувствования, то как избежать ему подражания? Можно ли за это укорять? Талант неволен, и его подражание не есть постыдное похищение – признак умственной скудости, но благородная надежда на свои собственные силы, надежда открыть новые миры, стремясь по следам гения, – или чувство, в смирении своем еще более возвышенное: желание изучить свой образец и дать ему вторичную жизнь. (А. С. Пушкин, 13)
Но поэзия не всегда ли есть наслаждение малого числа избранных, между тем как повести и романы читаются всеми и везде? (А. С. Пушкин, 14)
Подстрочный перевод никогда не может быть верен. Каждый язык имеет свои обороты, свои условленные риторические фигуры, свои усвоенные выражения, которые не могут быть переведены на другой язык соответствующими словами. (А. С. Пушкин, 16)
Состояние критики само по себе показывает степень образованности всей литературы вообще… Презирать критику значит презирать публику (чего Боже сохрани). (А. С. Пушкин, 21)
В романтизме главное правило, чтобы все было странно и наоборот. (О. И. Сенковский, 1)
Поэт был уже великий, но еще безыменный. (О. И. Сенковский, 3)
Без предисловия теперь никакая глупость не выходит в свет, и добросовестный читатель непременно обязан пожертвовать частицей своего терпения в пользу этих литературных прокламаций: это единственный чистый доход авторского самолюбия. (О. И. Сенковский, 12, 1)
…Автор какой-нибудь книги есть тот необыкновенный человек, который, один на всем земном шаре, прочитал ее трижды, не задремав ни разу. (О. И. Сенковский, 12, 1)
Прошу стихи мои улыбкой,
Их не читая, наградить:
В них музы нет, не может быть,
Они написаны ошибкой.
(Н. М. Языков, 9)
Я виноват; но знаю – вы
Поэта вашего поймете
И шутку вольной головы
Невинной шуткой назовете.
(Н. М. Языков, 10)
О! пусть мои стихотворенья
Из милой памяти людей
Уйдут в несносный мрак забвенья
Все, все!.. Но лучшее, одно
Да не погибнет: вот оно!
(Н. М. Языков, 21)
Так ты, поэт, в годину страха
И колебания земли
Несись душой превыше праха,
И ликам ангельским внемли,
И приноси дрожащим людям
Молитвы с горней вышины, —
Да в сердце примем их и будем
Мы нашей верой спасены.
(Н. М. Языков, 27)
…Кто не читал предисловия, тот знает только половину книги. (В. Ф. Одоевский, 5)
Комик должен усиливать характеры и никогда не изображать портретов: самое забавное происшествие может показаться скучным в рассказе. (В. Ф. Одоевский, 6)