Афоризмы

Ермишин Олег

(1763—1825 гг.)

писатель, педагог,

теоретик искусства

Бранью достигается лишь одна треть, любовью и уступками – все.

Бывают люди – растения, люди – звери, люди – боги.

Веселье – это небо, под которым цветет все, кроме злобы.

Вечность – это время, когда существуют идеалы.

Вкус –

это эстетическая совесть.

Воображаемой ненависти гораздо легче обернуться действительностью, чем воображаемой любви, и человеку, который считает себя дурным, гораздо проще обернуться дурным, чем стать добрым тому, кто считает себя добрым.

Все достойное уважения совершено в уединении, то есть вдали от общества.

Глупость слишком безвинна и нерассудительна, чтобы бичевать ее сатирой, а порок слишком презренен, чтобы щекотать его смехом, хотя аморальная сторона первой заслуживает сатирический издевки, а безрассудная сторона второго – комического осмеяния.

Говорят, что лучшее правило политики – не слишком управлять. Это правило столь же верно и в воспитании.

Добропорядочные люди приобретают больше врагов своими речами, нежели дурные своими делами.

Достойна презрения женщина, которая, имея детей, способна испытывать скуку.

Из всех искусств музыка – самое человечное и распространенное.

Книгу, где все слова пишутся с заглавной буквы, трудно читать; так и с жизнью, в которой все дни воскресенья.

Кто в старости может обходиться без любви, тот не любил и в юности, ибо для любви годы не помеха.

Кто хвастает знанием тайны, тот одну половину ее уже открыл, а другую открыть не замедлит.

Легче всего люди выдают свои намерения, когда последние не удаются им.

Любовь – история в жизни женщины и эпизод в жизни мужчины.

Малые страдания выводят нас из себя, великие же – возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издает глухой звук: разбейте его на две части – он снова издаст чистый звук.

Мудрый Аполлон знал, что лучше всего охотятся голодные собаки, лучше всего бегают легкие бегуны, что тощий Пегас выносливее тяжелой верховой лошади, что из кремня нужно высекать огонь. – Поэтому он награждал своих любимцев бедностью, облагораживал их душу ценой их тела и давал им мало жить, чтобы они вечно жили.

Мужество состоит не в том, чтобы смело преодолеть опасность, но в том, чтобы встречать ее с открытыми глазами.

Музыка – поэзия воздуха.

Нам недостает шутки, потому что недостает серьезности, которую замещает теперь все уравнивающее остроумие,

что смеется равно над добродетелью и пороком и упраздняет их.

Ничего не откладывай на после, ибо после тебе легче не будет.

О музыка! Отзвук далекого гармоничного мира! Вздох ангела в нашей душе! Когда замирает слово и объятие и наполненный слезами глаз, когда наши немые сердца в одиночестве томятся за решеткой нашей груди – о, тогда только благодаря тебе могут они послать друг другу отклик из своих тюрем, соединить в одной пустыне свои далекие стоны.

Осмеяние, то есть нравственное негодование, должно совмещаться с постоянством возвышенного чувства.

Подлинная нравственность непосредственно поэтична, а поэзия, в свою очередь, – опосредованно нравственна.

Проницательность ума – это совесть остроумия.

Сейчас у нас больше учености, чем ученых, и точно также добродетели больше, чем людей добродетельных.

Скромен не тот, кто равнодушен к похвалам, а тот, кто внимателен к порицаниям.

Совесть человека может заблуждаться, но сам человек может и не быть бессовестным, точно так же как можно обладать ложным вкусом, не впадая в безвкусицу.

Суеверие – чудовищное, почти неодолимое чувство, благодаря которому мирный человек стоит как бы среди исполинской мельницы Вселенной, оглушенный и одинокий.

Только в минуты свидания и разлуки люди знают, сколько любви таило их сердце.

Тоска по любви есть сама любовь.

Тот, кто никогда не искал ни дружбы, ни любви, в тысячу раз беднее того, кто их обеих утратил.

У женщин – все сердце, даже голова.

Характер человека никогда не раскрывается так ярко, как тогда, когда он пытается описать характер другого человека.

Человек должен быть доступен для страстей, но и властен располагать ими.

Чем дальше от нравственного идеала, тем больше характерного оказывается в распоряжении художника. Вот почему полулюди – получерти всегда удаются лучше, чем полубоги.

Большое счастье – испытание огнем, большое несчастье – всего лишь испытание водой.

В этом мире гораздо легче услышать эхо, чем ответ.

Величайшее неопровержимое чудо – это вера людей в чудеса.

Всего прекраснее человек бывает тогда, когда просит прощения или прощает сам.

Жену или возлюбленную лучше узнаешь за час, проведенный в обществе кого-то третьего, чем за двадцать часов, проведенных с нею вдвоем.