Африканская страсть
Шрифт:
Лена осторожно высвободила руку из липких пальцев журналиста.
В это время, призывно виляя бедрами, к их столику подошла барменша и поставила на столешницу две полные рюмки.
– Спасибо, Лерочка! – Николай всем корпусом повернулся к тетке и увесисто шлепнул ее пониже спины. – Спасибо, цветок душистых прерий! Одна ты понимаешь ранимую душу журналиста!
– Уймись, ты, ранимая душа, – беззлобно усмехнулась тетка и вернулась к себе за стойку.
Воспользовавшись тем, что Николай отвлекся,
Журналист повернулся к ней и с уважением уставился на пустую рюмку в ее руке.
– А ты молодец, – проговорил он, – обогнала старого газетного волка… надо наверстывать…
С этими словами он лихо опрокинул вторую рюмку. Глаза у него несколько затуманились.
– Чур, теперь я заказываю. – Лена встала и, старательно изображая не очень твердую походку, задевая столы и чуть не уронив подвернувшийся на пути стул, направилась к бару за следующей порцией горючего.
Барменша взглянула на нее с любопытством, но ничего не сказала и налила коньяк.
Вернувшись к столу, Лена поставила коньяк перед журналистом и села, имитируя легкую степень опьянения.
– Ну что, зайчик, – заговорил Николай, подняв рюмку, – решила, говоришь, за папочку вступиться? Брось, дохлое дело! Тем более что выборы давно прошли… поезд ушел, ту-ту!
– Не в выборах дело! – возмущенно проговорила девушка. – Дело в его добром имени!
– Доброе имя! – Журналист оглушительно захохотал, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза. – Доброе имя! Да мы, котик ты мой пушистый, живем уже даже не в двадцатом, а в двадцать первом веке, а ты все еще мыслишь категориями девятнадцатого!
Лена, пользуясь тем, что Николай, увлеченный своими разглагольствованиями, не следит за ней, выплеснула в аквариум следующую рюмку. Ей показалось, что рыбки ведут себя как-то странно – плавают по синусоиде и постоянно натыкаются на прозрачные стенки.
– Доброе имя! – повторил корреспондент, отсмеявшись и проглотив свой коньяк. – Надо будет запомнить, ребятам расскажу – это ведь смешнее любого анекдота!
– У отца больное сердце! – с чувством проговорила Лена. – Он после вашей статьи тяжело болел!
– А с больным сердцем нечего лезть в политику, – назидательно проговорил Николай, – политика – это штука потяжелее, чем большой спорт! Требуется абсолютное здоровье, как у космонавта…
Язык бравого журналиста уже слегка заплетался. Чтобы закрепить и усилить достигнутый эффект, Лена принесла еще две рюмки и чуть ли не силой влила коньяк в Николая.
Неожиданно он рассмеялся:
– А она тоже хорошо пила… прямо как ты…
– Кто? – удивленно спросила девушка.
– Ну, она… та баба, которая… ух, шикарная телка! Не моего… блин… поля… ягода…
Он говорил уже с заметным трудом, и Лена подумала,
– Шикарная телка!
– Да про кого ты говоришь? – переспросила Лена.
– Тс-с! – Николай огляделся по сторонам и приложил палец к губам. – Она велела никому… ни одной живой душе не говорить, что эта статья заказная… про профессора, блин… – Неожиданно он уставился на Лену и выпучил глаза. – Так это же про папашку твоего! Ну, блин, история!
– Расскажи, что за история? – тихо переспросила Лена, придвинувшись к журналисту. – И про какую женщину ты говоришь?
– Крутая баба! – повторил Николай.
– Ну что ты все одно и то же твердишь – крутая да шикарная! Имя-то у нее есть, у этой твоей крутой и шикарной?
– А как же? – Николай состроил обиженную гримасу. – И имя, и отчество… вот только я… забыл… – Он прижал пальцы к виску, и по его лицу пробежала судорога – видимо, с таким напряжением пытался он вспомнить забытое имя, – отчество такое… особенное…
– Теодоровна? – подсказала Лена.
– Во-во! – Журналист обрадовался. – Точно, вспомнил, Ольга Теодоровна! Надо же такого папочку заиметь! Нет чтобы просто, как у людей – Федоровна… «Только, – говорит, – никому, ни одной чтоб душе…» – Николай испуганно прижал ладонь ко рту. – Ну вот, а я тебе про нее рассказал… ну, тебе можно, ты человек не посторонний…
Вдруг глаза Николая расширились: он с изумлением смотрел на что-то у Лены за спиной.
Девушка обернулась и проследила за его взглядом.
Николай уставился на аквариум.
На него действительно стоило взглянуть.
Одна рыбка явно решила покончить жизнь самоубийством. Она раз за разом разгонялась и выскакивала из воды, потом шлепалась обратно и начинала все сначала.
Еще одна золотистая рыбка на самом дне аквариума стояла на голове. Это выглядело особенно уморительно, потому что несчастная рыба не могла удержать равновесие и раскачивалась, как дерево на ветру.
Две крупные бархатистые темно-коричневые рыбы дрались из-за крошки корма, остервенело налетая друг на друга и стараясь нанести друг другу тяжелые увечья.
«Самая настоящая пьяная драка, – виновато подумала Лена, – что я сделала с бедными непьющими созданиями!»
– Во дают! – удивленно проговорил Николай. – Что это с ними? Ну прямо как люди! А может, это они перед землетрясением?
– Каким еще землетрясением? – на этот раз удивилась Лена.
– Ну, в этой, в Японии, лягушки и рыбы землетрясения предсказывают… как начинают беспокоиться – все, надо спасаться!
– Ну, мы-то не в Японии, – отмахнулась Лена, – здесь никаких землетрясений не бывает. Ты лучше не отвлекайся, расскажи про эту Ольгу!