Африканскими дорогами

Иорданский Владимир Борисович

Думается, мой собеседник был прав. Запад не оправдал возлагавшихся на него надежд. Хуже того, в Камеруне он способствовал возникновению реальной опасности затяжного экономического застоя и неизбежных в этой обстановке этнических волнений.

«Если ты нашел верный путь…»

Выходом для стран, правительства которых решительно выступали против пережитков колониализма, стало развитие дружественных отношений сотрудничества с социалистическими странами, и прежде всего с Советским Союзом.

Результаты хорошо известны.

Сотни молодых африканцев смогли получить высшее

образование в советских институтах и университетах. С помощью советских специалистов разрабатывались первые планы экономического развития ряда стран континента. В Гвинее, в Мали, в Гане при содействии Советского Союза строились промышленные предприятия, начиналось переустройство сельского хозяйства. В школах многих и многих африканских стран преподавали советские учителя. Не счесть больных, которым советские врачи вернули здоровье.

Вот почему с каждым годом связи между африканскими странами и социалистическим содружеством не переставали крепнуть. Их развитие придавало новые силы демократическим, прогрессивным слоям африканского общества, благоприятствовало распространению уверенности в успешном завершении планов деколонизации, планов экономического, социального и культурного развития.

Старые хозяева континента с глухой враждебностью наблюдали за этими веяниями. Африка с ее громадными энергетическими и сырьевыми богатствами представлялась им особенно ценным резервом после начала энергетического кризиса. Играя на объективных трудностях, используя экономическое давление, подкуп и заговоры, военные перевороты, империалистические державы пытались изменить политический курс прогрессивных африканских стран.

Натиск на умы африканцев велся с разных позиций, с использованием самых неожиданных иной раз средств маскировки и мимикрии. В «работу» включились интеллектуалы: этнографы, историки, экономисты, социологи. Широко использовались ценнейший опыт и личные связи старых, колониальных чиновников.

Думается, не будет преувеличением сказать, что империализм пытался в Африке оказать влияние на саму атмосферу духовной жизни континента. Через десятки газет и радиостанций, через развитую сеть специальных пропагандистских центров он имел возможность прямо воздействовать на процесс идеологической борьбы в африканском обществе.

В этом деле крайне важным был вклад специалистов, которые разрабатывали как бы основы пропагандистских стереотипов для дальнейшего их распространения средствами массовой информации. В борьбе противоречивых тенденций, характерных для африканского общества, они выявляли те, что выгодны империализму, преувеличивали их подлинное значение, искажая таким образом исторические перспективы континента.

По заказу крупных концернов, разведывательных служб, правительств буржуазные ученые неоднократно готовили конкретные разработки по отдельным практически важным вопросам. Мне помнится специальное руководство о том, как обращаться с рабочими-африканцами, подготовленное этнографами для мощного горнорудного консорциума «Фриа», действующего в Гвинее. В этом документе сжато разъяснялись особенности местных верований, этики семейных отношений, описывались принятые гвинейцами нормы гигиены, питания. А через несколько лет, на страницах парижского журнала «Тан модерн», я узнал, что американские этнографы по заказу Центрального разведывательного управления США подготовили еще более целевое исследование — «Колдовство, магия и другие психологические явления и их значение для проведения военных и полувоенных

операций в Конго». И подобные исследования не умирали безвестной смертью в пыли архивов, нет, им находилось практическое применение.

Весной 1973 года парижский еженедельник «Нувель обсерватер» перепечатал текст листовки, выпущенной в Солсбери, главном городе Родезии, властями этой страны. Листовка была предназначена одному из местных племен.

«Некоторые из вас пришли сюда посеять разлад в семьях, среди всех жителей дистрикта, — говорилось в ней. — Дух вашего племени — Мхондоро направил послание, чтобы сообщить, что предки недовольны вами. И великий дух Чивава покинул человека, которого использовал как посредника, за то, что он помогал террористам. Вот почему больше нет дождей, вот почему погиб ваш урожай, а вам угрожает большой голод. Только правительство может вам помочь. Но вы, со своей стороны, должны понять свою обязанность помогать правительству».

В страхе перед партизанскими выступлениями родезийские власти повернулись к племенным богам. Может быть, они смогут внушить местному крестьянину ужас, которого больше не внушал сам режим?

Осенью 1967 года вояж по Африке совершил один из представителей американского газетного семейства Сульцбергеров, парижский обозреватель газеты «Нью-Йорк Таймс».

Из столицы Ганы — Аккры он писал в редакцию: «У Африки было отвратительное прошлое, а ее нынешние родовые муки опасны. Поскольку к этому следует добавить пророчество, что этот континент останется среди международных отщепенцев, то более печальной картины не может быть. К счастью, африканцы склонны быть веселыми, милыми, философски настроенными».

Прибыв в столицу Нигерии — Лагос, Сульцбергер снова взялся за перо. Он отметил, что, «несмотря на свежие понятия о национальности, для африканца остаются наиболее осязаемыми в социальной действительности племенные факты». Подумав, он добавил: «Каждое африканское государство — это конгломерат племен, связанных только мистикой свободы, гордостью за свершенное и достоинством надежды».

В течение октября — декабря сульцбергеровские репортажи регулярно поступали в редакцию его газеты и столь же регулярно публиковались. Каждая заметка была невелика — в 650–700 слов, но появилось их не меньше десятка. Десяток капсул с ядом…

Нет, это не преувеличение. Редкий из читателей Сульцбергера достаточно был знаком с фактами, чтобы заметить, как ловко они подтасовывались. К тому же Сульцбергер не доказывал, а внушал. Он незаметными приемами создавал у читателя представление об Африке как о континенте трагического хаоса и племенного варварства, как о земле, где африканец «вынужден полагаться на благотворительность, чтобы хотя бы выжить».

Кто же оказывает эту благотворительность? Конечно, Запад. А вот неблагодарные африканцы, сообщал Сульцбергер, называют эту помощь неоколониализмом.

Оказывала ли влияние подобная пропаганда? Ее следы были заметны и в печати, и в комментариях местного радио, и в телевизионных передачах. Но серьезнее и глубже было воздействие того, что можно назвать «западным образом жизни», то есть вкусов, привычек, манер европейской буржуазии.

Как-то раз в Аккре я пошел на столичный ипподром. По зеленому полю прохаживали скакунов, доставленных сюда из Республики Чад. Их разглядывали владельцы, торжественно одетые в черные фраки, при цилиндрах. Они ежеминутно смахивали капли пота с лица; стояла удушающая жара.