Афромент
Шрифт:
— Можно попробовать отвлечь ее чем-нибудь.
— А точнее, кем-нибудь, — поправил Леху Санек. — Один из вас согласен стать добровольцем?
Оба курсанта дружно замотали головами.
— Вот и я не согласен. Можно попросить послужить на благо отечества какого-нибудь прохожего, но он тоже, боюсь, откажется.
— К посторонним за помощью я не пойду! — расправил плечи Леха. — Мне гордость не позволит!
— Ой, смотрите на него, гордость ему не позволит! А мимо песика тебе гордость позволит пройти?
— А вдруг он и не кусается совсем? А мы тут стоим как
— Прошу заметить, господа присяжные заседатели, — немедленно среагировал на его слова Санек, — фразу про трех идиотов произнес не я.
— Ты, Леха, может, и стоишь тут как идиот, — поддержал Дирола Веня. — А мы вот стоим как двое курсантов, столкнувшихся с препятствием и желающих преодолеть его с наименьшими потерями.
— Тем более что я забыл взять с собой второй комплект формы, — плаксивым голосом добавил Санек. — И поэтому ужасно не хочется, чтобы на моих единственных, подчеркиваю, единственных, брюках появилась дыра.
— Меня больше беспокоит то, что в любую минуту во дворе может появиться сам Крутов. Не очень бы хотелось предстать перед ним в таком беспомощном виде.
— Значит, надо действовать быстро. Еды у нас нет, кошку поймать не успеем. Будем применять народные средства. Леха, тебе в детстве колыбельную пели?
— Конечно, — не разгадав дироловского намека, ответил тот.
— Вот именно поэтому ты у нас назначаешься главным певчим. Будешь собачку убаюкивать.
— Я?! — Леха пришел в ужас. — Как?
— Очень просто. Встаешь вон там, подальше от двери, где псина тебя не достанет, быстро вспоминаешь слова любой колыбельной и начинаешь петь. Песик засыпает, мы на цыпочках проходим мимо и попадаем в дом. Ты быстро присоединяешься к нам и замолкаешь только внутри.
— А если он не заснет?
— Должен, — похлопал его по плечу Веня, которому идея понравилась.
Смирившись, Леха действительно отошел в угол, а Веня с Диролом подошли поближе к двери. Такое разделение псину насторожило, она широко открыла глаза и сменила позу. Теперь, все еще продолжая лежать, она в любой момент уже готова была кинуться.
— Эй, а что она на нас-то смотрит? — немного испуганно спросил Веня.
— Наверное, считает нас более опасными. Нас же двое.
— Просто вы стоите ближе к двери. Умная собака, знает, что охраняет, — пояснил им Леха.
То, что псина сосредоточила свое внимание на двоих, как-то немного успокоило Пешкодралова, он распрямил плечи, отставил одну ногу назад, прокашлялся и потихоньку запел. Ничего очень оригинального ему на ум не пришло, зато сработали внушенные годами привычки.
— Спя-а-ат уста-а-а-алые иг-руш-ки, книж-ки спя-а-а-а-ат! — протянул Леха, после чего собака насторожилась и повернулась к нему.
На всякий случай солист сделал паузу, во время которой псина опять вернулась к созерцанию двоих курсантов. Диролу это крайне не понравилось, и он сделал легкий жест рукой, чтобы подбодрить певца, но в то же время не спровоцировать собаку.
— О-о-одея-а-ала и по-душ-ки ждут ребя-а-а-а-ат!
И далее по тексту. Очень быстро тактика начала приносить свои плоды. Не дождавшись даже
Конечно, Диролу и Вене теперь ничто не мешало проникнуть внутрь дома, они лишь ждали, когда представится удобный момент. Но зато Лехе деваться было некуда. Страшная мысль закралась ему в голову. Что, если товарищи сейчас проникнут в дом и будут там вести умные беседы с Крутовым, а он так и останется наедине с ротвейлером петь ему колыбельные? Увидев по выражениям их лиц, что Дирол и Веня как раз и собираются проделать нечто подобное, он начал отчаянно жестикулировать. Желаемого он почти добился — курсанты приостановились и стали соображать, как бы вызволить беднягу, а вот собака, не обращая внимания на Лехины жесты, начала понемногу подвывать. К счастью, делала она это довольно тихо, можно было надеяться, что Крутов не услышит.
— Ничего себе! — прошептал Санек на ухо Кулапудову. — Такого я не ожидал.
— А что, если он попробует сдвинуться с места? — так же тихо спросил Веня.
— Сейчас попробуем. Эй, Леха!
Не прекращая напевать, тот бросил на Дирола вопрошающий взгляд.
— Сделай шаг в нашу сторону!
— Че-е-го на-а-до вам, ребята, — пропел несчастный Пешкодралов, дабы не вызвать у собаки подозрений.
— Шагни, говорю, сюда!
— Он не слышит, — пояснил Веня.
Тогда Дирол махнул Лехе рукой и показал один палец. Тот радостно закивал и немного придвинулся к товарищам. Псина тут же прекратила выть и недовольно заворчала. Истолковав это как приказ, Леха одним прыжком вернулся на место.
— Ни-и-чего-о у на-а-с не выйдет! — старательно попадая в такт мелодии, сообщил Леха.
— Ну и пошли, — Санек готов был уже махнуть рукой на несчастного Пешкодралова, но Веня остановил его.
— Нехорошо получается. Нельзя Леху оставлять на съедение этой твари.
— Так она вполне мирно с ним уживается. Еще и дуэт решила с ним составить.
— Это пока. А когда мы внутрь зайдем, она всю злость на нем выместит. Нет уж, давай думать.
Делать было нечего, пришлось думать. Впрочем, успеха в этом процессе Дирол добился быстро.
— А она ведь глаза закрывает, когда воет! — осенило его.
— Ну да!
— Тогда сделаем так. Когда она в очередной раз глаза закроет, мы махнем Лехе рукой, и он побежит к нам. Дверь откроем заранее. А собака пока глаза откроет, пока расчухает, в чем дело, мы уже попадем внутрь.
— Неплохо придумано. Теперь бы только Пешкодралову все это объяснить.
Пропеть такой план оказалось довольно сложно, а потому пришлось действовать аудиально-жестовым способом переговоров. Благо через несколько минут Леха просигналил, что понял, чего от него хотят товарищи. Тогда те приготовились, неслышно повернули ручку на входной двери, так, что та подалась.