Афромент
Шрифт:
— Да ну тебя, Дирол, это же метафора. Или эпитет? Да бог с ним, в общем, литературный прием, — сказал Леха.
— Не знаю, какой там у тебя прием, а у этой собаки приемы самые понятные. Она у нас еду выпрашивает. Есть у кого-нибудь еда? — Санек оглянулся на своих товарищей.
— Вот, — Веня протянул ему небольшой сверток. — Мне Зося на дорогу бутерброды сделала.
— Предусмотрительно, — оценил тот. — Сейчас посмотрим, какими разведданными располагает эта псина. Кушай, кутя, не стесняйся.
Он протянул ей бутерброд с колбасой.
Пока она поглощала Зосины бутерброды, Дирол не переставал громко восхищаться собачьим интеллектом, поскольку только очень умная собака может в таком деле поступить так же, как и среднестатистический курсант Школы милиции, а именно кушать продукты в порядке возрастания их вкусноты.
— Ну что, наелась? — поинтересовался он, когда псина закончила с бутербродом и уставилась на него. — Еще хочешь? Нет, так не пойдет. Сначала информация.
К великому Лехиному удивлению и дироловскому восторгу, собака развернулась и куда-то потрусила, время от времени оглядываясь назад, словно желая позвать курсантов за собой.
— Идем, — скомандовал Веня, и вся компания направилась за собакой. А та прошла всю деревню и теперь куда-то удалялась.
— Она наелась и просто сматывается домой, — Пешкодралов с удовольствием ехидничал. — А мы теряем время.
— Ничего ты в собаках не понимаешь, — упорствовал Дирол.
Однако по мере того, как деревенские домики оставались все дальше за спиной, а перед глазами уже расстилалось чистое поле, он тоже начал сомневаться в своей проводнице. И когда даже Дирол уже был готов повернуть назад, неожиданно за одной из лесополос взглядам курсантов открылись трактор и трое мужчин.
— Нам туда! — снова воспрянул духом Зубоскалин, тем более что и псина потрусила в этом направлении.
Скоро курсанты поравнялись с мужчинами. Те сначала взглянули на незнакомые лица без энтузиазма, но, когда поняли, что курсанты направляются к ним, оставили свои занятия и молча ждали, когда парни подойдут ближе.
— Здорово, мужики, — Дирол улыбнулся, показав все тридцать два зуба. — Нам бы Александра Ильича Крутова найти.
Мужики переглянулись.
— А зачем вам Крутов? — спросил один из них — широкоплечий, дородный дядя лет пятидесяти.
— Мы из милиции, — отстранил Дирола Веня. — По делу о нападении на его сына. Нам бы побеседовать с ним.
— А откуда я знаю, что вы из милиции? — подозрительно спросил все тот же мужик, очевидно, бывший за главного.
Несмотря на то что курсантская форма явно выдавала в парнях принадлежность к органам, Веня не удивился и предложил на всеобщее обозрение свой ученический билет.
— Курсанты, — задумчиво проговорил мужик, изучая билет. — А постарше кого-нибудь не нашлось?
— Значит, не нашлось, раз нас прислали, — отчеканил Веня. — Нас зато много.
— Я вижу, — мужик усмехнулся,
— Перейдет! А вы ведь и есть Крутов?
— А откуда вы знаете? — прищурился мужик.
— На сына похожи, — не моргнув глазом, соврал сообразительный Веня, ни разу в жизни не видевший Илью Крутова.
— Ну что же, может, и правда, у вас качество появится из количества, — оценил его находчивость Крутов. — Ладно, приходите ко мне сегодня вечером, тогда и поговорим. Где живу, знаете?
— Найдем, — солидно ответил Веня.
— Хорошо, — снова усмехнулся Крутов. — Я жду, — и он отвернулся к трактору, давая понять, что разговор закончен.
Курсанты тоже развернулись и пошли обратно в деревню. Скрывшись за посадками, они замедлили шаг, а потом и вовсе остановились.
— Куда теперь? — растерянно поинтересовался Леха.
— Мне больше интересно, когда у них вечер начинается, — задумчиво проговорил Веня. — Ты вот, Леха, должен это знать. До темноты нам ждать, что ли?
— Нет, до темноты нельзя, — авторитетно сказал тот, немного приподняв подбородок. Наконец-то оба товарища, которые всегда строят из себя слишком умных, нуждаются в его мнении. Теперь-то они осознают, насколько незаменимый спутник им достался.
— До темноты ждать нельзя. Обычно в это время все уже спать укладываются. Особенно сейчас, когда темнеет поздно. В деревне же люди рано встают, не в пример городским, поэтому и засыпают раньше. Так что, думаю, в семь часов — самое время.
— С этим ясно. Теперь давайте обсудим впечатления по поводу этого Крутова. Кто что думает?
— Нормальный мужик, — пытаясь показаться рассудительным, начал Леха. — Обычный деревенский. Работящий. Поговорил и снова к работе вернулся. Серьезный, немногословный. И пошутить любит.
— Пошутить любит, это верно, — согласился Дирол. — Только шутки у него какие-то… Про таких людей говорят «себе на уме». Мне он не понравился однозначно.
— Насчет «не понравился» ты зря. Эмоции не должны мешать в расследовании. Мало ли, какой у него характер, а ты сразу ярлыки расклеиваешь…
— Это не эмоции, это профессиональная интуиция, — объяснил Дирол, срывая травинку и отправляя ее в рот — излюбленное занятие всех городских, поскольку деревенским это обычно надоедает еще в детстве.
— Тоже мне, профессионал нашелся! — не смог промолчать Леха.
— Ты, что ли, самый умный? — завелся Дирол.
Как обычно, начинающийся спор был погашен в зародыше Веней:
— Вы сюда зачем приехали? Лучше бы придумали, где переночевать.
— А что тут думать? Вон, Леха крупнейший в мире специалист по сеновалам… — Наткнувшись на взгляд Кулапудова, он прервался на полуслове. — Ладно, заткнулся.
— Думаю, место ночевки можно будет обговорить с Крутовым, — решил Веня. — Мы же все-таки представители власти. Должен же он нас где-нибудь разместить.