After 2
Шрифт:
– А я думаю, что смущаешься, – говорю. Он смеется и утыкается носом в мою шею.
– Что за канун Рождества. Ужасно долгий день, – он жалуется, и я соглашаюсь.
– Очень долгий. До сих пор не могу поверить, что моя мать приезжала сюда. Она такая безрассудная.
– Не совсем, – он говорит, и я немного отодвигаюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Что?
– На самом деле, она не такая уж безрассудная. Да, она поступает не совсем правильно, но я не могу винить
– Что? С каких пор ты на ее стороне? – я обиделась. Я поругалась со своей мамой ради него, ради нас, а сейчас он говорит, что она права.
– Я не сказал, что на ее стороне, но если бы ты была моей дочерью, я бы никогда не позволил тебе быть с кем-то вроде меня.
Я хмурюсь и слезаю с его колен, садясь рядом, на кровать.
– Ну, а я думаю, что она не права. Мы можем перестать о ней говорить, – я скулю.
Вина за все то, что я ей наговорила, всплывает в моем подсознании. За этот день у меня хватило эмоциональных всплесков на целый год. А год уже подходит к концу, не могу поверить.
– Да. О чем бы ты хотела поговорить? – он спрашивает.
– Не знаю... не о ней... давай поговорим о чем-то более хорошем. Например, каким ты можешь быть романтиком, – я улыбаюсь.
– Я не романтик, – он усмехается.
– Да, можешь не сомневаться. Это письмо было в стиле классической литературы, – я дразню.
– Это было не письмо, а записка. Записка, в которой предполагался быть всего один абзац, – он закатывает глаза.
– Конечно, тогда романтическая записка, – я улыбаюсь.
– Не могла бы ты помолчать, – он стонет.
– Сейчас ты опять раздражаешь меня только для того, чтобы я назвала твое имя? – смеюсь.
Он действует слишком быстро, чтобы я смогла отреагировать, Гарри хватает меня за талию и толкает на кровать, нависая надо мной, руками придерживая за бедра.
– Нет, я могу придумать другие способы, чтобы ты назвала мое имя, – он произносит мне на ухо.
Все мое тело обдает жаром всего от нескольких слов Гарри.
– Разве? – я говорю хриплым голосом.
Безликая фигура Натали появляется перед моими глазами, заставляя живот неприятно скрутиться.
– Думаю, мы должны подождать, потому что твоя мама находится в соседней комнате, – я предлагаю.
Отчасти из-за того, что мне нужно больше времени для стабилизирования наших отношений, но а в основном из-за того, что в другой комнате Энн.
– Я бы мог выгнать ее прямо сейчас, – он шутит и слезает с меня, располагаясь рядом.
– Или я бы могла выгнать тебя.
– Я бы не ушел, я больше не уйду. И ты тоже, – уверенность в его голосе заставляет меня улыбнуться.
– Это все, мы разобрались
Мы лежим рядом друг с другом, и оба смотрим в потолок.
– Да. Больше никаких тайн и расставаний. Как думаешь, ты сможешь продержаться хотя бы неделю и не уйти от меня?
Я толкаю его в плечо и смеюсь.
– Как думаешь, ты сможешь не раздражать меня хотя бы неделю?
– Нет, предполагаю, что нет, – он отвечает, и я знаю, что он улыбается.
Я поворачиваю голову в сторону и, конечно же, его лицо украшает огромная ухмылка.
– Ты можешь иногда оставаться со мной в общежитии, потому что ехать далеко.
– В общежитии? Ты не живешь в общежитии, твой дом здесь.
– Мы только что сошлись, неужели ты думаешь, что сейчас мне лучше жить здесь?
– Ты остаешься здесь, и это не обсуждается.
– Ты явно в замешательстве, раз говоришь со мной в таком тоне, – я улыбаюсь и приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть на него. – Я не собираюсь жить в общежитии, просто хотела посмотреть на твою реакцию, – признаю.
– Ну, рад видеть, что ты вернулась к своей надоедливости, – он говорит и приподнимается, копируя мое положение.
– Рада, что ты вернулся к своей грубости. После этого романтического письма, я уже начала волноваться, что ты потерял свою изюминку.
– Назовешь меня романтичным еще раз, и я возьму тебя прямо здесь и сейчас, независимо от того, здесь моя мама или нет.
Мои глаза расширяются, и он смеется громче, чем я когда-либо слышала.
– Да я шучу! Ты должна была видеть свое лицо!
Не могу удержаться и смеюсь вместе с ним.
– Думаю, мы не должны смеяться после всего, что сегодня произошло, – он говорит, когда мы прекращаем.
– Может, именно поэтому и должны, – я отвечаю. Это то, что мы всегда делаем: сначала спорим, а потом смеемся.
– Наши отношения такие странные, – он улыбается.
– Да... немного, – они, определенно, похожи на американские горки.
– Но больше так не будет, я обещаю.
– Хорошо, – я наклоняюсь и дарю ему быстрый поцелуй в губы.
Этого не достаточно, впрочем, как всегда. Я еще раз прикасаюсь своими губами к его и на этот раз позволяю себе задержаться. Наши рты приоткрыты, и он проскальзывает своим языком в мой рот. Я сжимаю его волосы в кулак, Гарри притягивает меня ближе к себе, когда ложится на спину, наши языки ласкают друг друга. Независимо от того, насколько испорчены наши отношения, над нами всегда преобладает страсть. Эта страсть просто огромна и невероятна. Я начинаю двигать бедрами, слегка раскачиваясь на нем, и он улыбается сквозь поцелуй.