After Ever Happy
Шрифт:
– Да, тебе очень повезло, -пробормотала я. Я думала, что весенний воздух сможет остудить мой гнев, но ему не удалось. Кухня матери слишком маленькая и душная, и, к тому же, в ней полно женщин.
– Мне нужен воздух. Я вернусь, просто стой на месте, -сказала я Зейну, когда мама спустилась в холл. Я была благодарна, что он столько времени ехал сюда, чтобы меня утешить, но разговор с ним у меня не клеился. Я была уверена, что когда мне станет легче, я смогу взглянуть на это подругому, но тогда я хотела побыть в одиночестве.
Задняя дверь открылась со скрипом, я проклинала себя, надеясь, что моя мать не прилетит во двор, чтобы утащить
Я заметила какое-то движение, и уже начала паниковать, пока Гарри не появился передо мной. Его глаза были ясные, и круглые тени падали на бледную кожу. Обычный цвет кожи.
– Извини, я не знала что ты тут, -говорю я быстро и отстраняюсь, сохраняя небольшую дистанцию между нами.
– Я пойду
– Нет. Все в порядке. Это же твое тайное место, помнишь? – он еле заметно улыбается, и даже его эта улыбка выглядит более реалистичной, чем эти бесчисленные искусственные лица, которые я сегодня видела.
– И, правда, в любом случае мне надо идти.
Я хватаю дверную ручку, но он тянется, чтобы остановить меня. Я дергаюсь, когда его пальцы касаются моей руки, ощущение как будто весь воздух из моих легких в один миг испарился. Он тут же оправляется, обходит меня и придерживает дверь так, чтобы я не смогла выйти:
– Почему ты пришла сюда? Скажи мне, -тихо требует он.
– Я просто….-я прикладываю усилие, чтобы рассказать ему…. А после моего разговора с Зейном я потеряла всякое желание обсуждать свои мысли по поводу смерти моего отца.
– Ничего такого.
– Скажи мне Тесса, -он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я вру, и я знаю его достаточно, чтобы знать -он не отпустит меня, пока я не расскажу ему правду.
Но могу ли я доверять ему? Я смотрю прямо на него, и фокусирую свой взгляд на его новой рубашке. Он наверно купил ее специально для похорон, потому что я знаю, как выглядят все его рубашки, и он точно не мог одеть что-то из вещей Ноа. Не то что бы раньше он носил его вещи, но все-таки…
– Тесса, -шепчет он. Верхняя кнопка на его рубашке расстегнулась и его галстук изогнулся. Я отошла от него на шаг.
– Я думаю, мы не должны делать это.
– Делать что? Говорить? Я только хочу знать, от кого ты постоянно прячешься?
Я от всего прячусь. И он первый в этом списке. Я хочу высказать все мои чувства Гарри, так просто опять вернуться к нашему обычному шаблону отношений, но я не хочу больше играть в эти игры. Я не хочу еще один раунд. Он победил, и я соглашаюсь с этим.
– Ты и я, мы оба знаем, что ты не покинешь это теплое место, пока не расскажешь мне все, так что давай побережем время и силы. Просто скажи.
– Все это он говорит шутливо, но я видела дрожащее отчаяние за его зелеными глазами
– Я сумасшедшая, -я, наконец, призналась. Он просто кивнул.
– Конечно, ты сумасшедшая.
– Я имела в виду, что я на самом дела сумасшедшая. Я просто в бешенстве.
– Да, тебе следовало бы быть в бешенстве.
– Я посмотрела сквозь него.
– Мне следовало бы?
– Да, черт побери. Я был тоже очень взбешен.
– Я не думаю, что он понял, то, что я говорила и имела в виду.
– Я злюсь на моего отца Гарри. Я так на него злюсь.
– Я проговорила и ждала, что ответит он.
–
– Ты тоже?
– Черт побери, да. И тебе следовало бы. У тебя есть абсолютное право беситься на него: мертвого или живого.
Я не могу сдержать смех, смотря на серьезное выражение лица Гарри, когда он говорит такие смешные слова.
– Тебе не кажется неправильным то, что я не могу больше грустить, потому что я чертовски зла на него за самоубийство?
– Я закусываю нижнюю губу и после паузы продолжаю: -Это то, что он сделал. Он убил себя, и он даже не подумал о том, как это повлияет на всех. Я знаю, что это эгоистично с моей стороны говорить такое, но это то, что я чувствую.
– Мой взгляд падает на грязный пол. Мне стыдно говорить такие вещи, подразумевать их, но сейчас мне намного лучше. Я надеюсь, что эти слова останутся здесь, в этой теплице, и я надеюсь, что если мой отец где-то там, он не слышит меня. Пальцы
Гарри касаются моего подбородка и приподнимают мою голову вверх.
– Хей, -говорит он, я не вздрагиваю от его прикосновения, но благодарна ему, когда он убирает руку.
– Не надо стыдиться своих чувств. Он убил себя, и никто в этом не виноват, только он сам. Я видел, как ты была чертовски рада, когда он вернулся в твою жизнь, и каким он был идиотом, отвергая это ради наркотиков.
– Тон Гарри суров, но его слова, именно то, что мне надо услышать прямо сейчас. Он тихо смеется, “Но я единственная, с кем можно поговорить, так?” Он закрывает глаза и медленно качает головой вперед назад. Я быстро меняю тему разговора подальше от наших отношений.
– Я не хочу проявить неуважение к нему.
– К черту это.
– Гарри рассекает воздух между нами загипсованной рукой.
– Ты имеешь полное право чувствовать себя так, как ты себя чувствуешь, и никто не сможет сказать, что это неправильно.
– Я хочу, чтобы все так себя чувствовали.
Я вздыхаю. Я знаю, что доверяя Гарри, поступаю отчасти неправильно, я должна быть осторожной с ним, но он единственный человек, кто на самом деле меня понимает.
– Я серьезно, Тесса. Ты не позволишь никому из этих идиотов заставить тебя чувствовать себя плохо за то, что ты чувствуешь.
– Хотелось бы, чтобы все было так просто. Я бы хотела быть как Гарри, не волноваться о том, что кто-то думает обо мне или как другие люди чувствуют себя, но я не могу. Я просто не смогу так. Я чувствую как другие, даже когда не должна, и хотелось бы думать, что в конечном итоге эта черта не погубит меня. Забота является хорошей чертой человека, но она приносит мне слишком много боли. За те несколько минут, пока я была в теплице с Гарриом, мой гнев почти исчез. Я не уверена, что заменило его, но я больше не чувствую жгучую ярость, только устойчивую жгучую боль, которая, я знаю, будет еще долго моим компаньоном.
– Тереза!
– Голос моей матери звучит во дворе, и мы с Гарри вздрагиваем.
– У меня нет задачи рассказывать это кому-то, в том числе и ей. Ты это понимаешь, не так ли?
– Его глаза ищут мои, и я киваю. Я знаю, что он не скажет, и часть меня хочет освободить его от толпы этих болтливых женщин, которым и дела нет ни до кого.
– Я знаю.
– Я киваю еще раз.
– Мне жаль…Я просто…-Дверь открывается, и моя мать заходит в теплицу.
– Тереза, пожалуйста, иди в дом.
– Она изо всех сил старается замаскировать свой гнев, но ее выражение быстро исчезает. Гарри смотрит на сердитое лицо моей матери, прежде чем пройти между нами.