Агапи в Радужном мире
Шрифт:
Подбежала вчерашняя девчушка и положила на стол небольшой листок плотной серой бумаги.
— Что это? — полюбопытствовала я, прихлёбывая чай.
— Счет. За постой, одежду и посещение бани.
— И баню посчитали? — удивилась я. — Меня же пригласили!
Инк пожал плечами, вытащил из пояса кошель и принялся отсчитывать назначенную сумму.
— Постой, я заплачу за илицу, — предложила Пресветлая. — Ты права, позвала тебя я — мне и платить. Тем более ты мне очень помогла в мыльне.
Но Инк уже поднялся и пошел к зданию, куда тянулись гости, держа
Со двора мы ушли последними. Поклажи было мало, но рес Плой остановил мои сборы вопросом:
— Агапи, что происходит?
То, что он обратился ко мне по имени, а не иронично «Туристка», указывало на серьёзность предстоящего разговора.
Я со вздохом присела в гамак, тормозя раскачивание ногой.
— Сама не понимаю. Утром проснулась в таком состоянии, словно всю ночь безобразия творила в пьяном угаре. Подумала, что от недосыпа — реально мало спала прошедшие дни. Волнение, мысли всякие. Или пмс, будь он неладен. Думала я так до момента, пока не съела традиционный утренний бутерброд.
— Что случилось после этого?
— Всё вернулось в норму. Небо голубое, а не свинцовое; светило розовое, а не кровавое; богиня милая, а не тупица твердолобая; люди обычные, а не уроды мерзкие.
— Однако! — протянул Страж и задумчиво потянул руку к затылку — извечному межгалактическому месту поиска ответов на трудные вопросы. — Что ты стала думать после того, как вернулась в нормальное состояние?
— Ничего. Я просто стала наслаждаться жизнью, — я качнулась в гамаке, как на качелях. И когда амплитуда раскачивания позволила встать ногами на пол без перекатывания на коврик, покинула своё несуразное ложе. — Пойдём уже, а? Пресветлая, небось, ждёт. Всё равно ничего мы сейчас не решим. Надо понаблюдать и выяснить причину.
Но тут ответом на вопрос появилась мысль. И я её озвучила.
— Знаешь, мне кажется, что это последствия дара Маттотенны. Слишком много энергии накапливается за ночь, а я не могу её применить. Застой меня отравляет. Шкиду вводит в лёгкое состояние беспамятства. Для восстановления нужны силы и энергия. Немного, но и этого расхода достаточно для того, чтобы баланс восстановился, — я посмотрела на задумавшегося Инка. — Другой версии у меня нет.
Дорога была прямой, ровной и скучной. Изредка у обочин попадались огромные валуны, как посланцы далёких гор, остающихся за спиной. Путники шли и ехали в одном направлении. Встречных отчего-то не было. Спросила об этом у Инка.
— Так эта дорога ведёт в Столицу. Из столицы идёт другая.
— Одностороннее движение? Забавно.
— Что забавного? — встряла в разговор Пресветлая. — Дорога по кругу. Вдоль города стоят приюты. Есть ответвления к дальним поселениям. Там движение двустороннее.
Попыталась представить схему дорог. Нарисовалась карта московского метрополитена. Там тоже начиналось с кольцевой.
В полдень светило зависло в зените, заливая придорожные пустоши ярким, чуть розоватым светом и зноем. К тому времени чуть ли не у каждого валуна был разбит лагерь. Естественной тени утёсы не давали, но путешественники натягивали пологи
Мы никак не могли найти место для отдыха.
— Вот что бы не вырастить вдоль дороги добрые деревья? Тень путникам, сохранность дорогам. Да и просто красиво, — ворчала я, мечтая о привале.
Несмотря на то, что мой иеысык был облегчён и снабжён климат-контролем, для путешествий он был приспособлен плохо. Не подразумевался в нём широкий походный шаг. Только мелкая плавная поступь, как у танцовщиц ансамбля «Берёзка» или у благовоспитанной гейши из дорогого чайного дома.
— Деревьям вода нужна. А она глубоко. Погибнут, — отмахнулась от меня Пресветлая.
Кстати!
— Уважаемая, а имя у тебя есть? — поинтересовалась я. — Неудобно в путешествии величать тебя Пресветлой.
Инк на мой дерзкий вопрос закатил глаза и ментально одёрнул:
«Туристка, сбавь обороты. Что на тебя нашло?!»
Знать бы что, уже бы справилась, а так просто всё раздражает, вот что.
— Лавиньш меня зовут, — не обращая внимания на мою вздорность, кротко ответила богиня.
— Как? — хором переспросили мы.
— Лавиньш. Да, мой мир носит моё имя. Да вы не удивляйтесь. Это очень распространённое женское имя. Кстати, девчушку в приюте тоже звали Лавиньш. Родители верят, что с этим именем девочки получают благословение Пресветлой.
Наконец-то мы добрели до свободного валуна. Он был похож на слегка согнутый палец, смотрящий в небо. Не слишком массивный, поэтому для большой компании не годился. Нам же вполне подходил. Мы свалили наши тюки и начали обустраивать привал. — Давайте супчик сварим? — предложила я попутчикам. — Надоело всухомятку питаться. Котелок есть, припасы найдутся. Вода нужна и хворост для костра.
Инк, занятый креплением импровизированного тента к поверхности камня, меня не слушал. Он поглядывал на светило, прикидывая, в какую сторону развернуть ткань, чтобы тени было больше.
Зато богиня отозвалась:
— Запас воды небольшой. Пополнить сможем только завтра к вечеру. Стоит ли её тратить на похлёбку? И кизяк тут вряд ли найдётся. Путешественники весь собирают, чтобы можно было горячего приготовить.
Поморщилась. Одно дело похлёбка, приправленная древесным дымком, вон в уху даже головёшку кладут, чтобы вкус пикантнее был, другое дело «аромат» кизяка.
Внутри закипало раздражение на весь этот необустроенный мир, на богиню инфантильную. Вместо того, чтобы создавать в память безответственного любовника пустыни, лучше бы планету приспособила для более комфортной жизни.
Чтобы отвлечься от раздражающих мыслей, я расфокусировала взгляд и стала рассматривать окрестности магическим зрением.
К хорошему привыкаешь быстро. Нечаянно став неисчерпаемым магическим источником, я больше не испытывала нужды в контроле внешней магии. Прибыв в Радужный мир, я ни разу не просканировала уровень магии этого мира.
«Зажралась, голубушка!» — попеняла самой себе и сосредоточилась на местных чудесах.
Плотным туманом стелилась энергия магии без конца и края.