Агапи в Радужном мире
Шрифт:
«Ничего себе планетка! — присвистнула я. — Хорошо, что Синклит Тайной Стражи ещё не научился экспортировать природную магию. Иначе давно бы уже нашли возможность присоединить Радужный мир к Союзу и брать налог сырцом магии».
Обидно стало за народонаселение Лавиньш. Эх, эту бы энергию да в практическое применение. Сколько полезного можно сделать. Но богиня лишила своих чад возможности творить чудеса. Конкуренции боится, что ли?
Сквозь плотную пелену рассмотреть что-либо трудно, но излучение водного источника, пробивающего себе
Просчитав выход будущего родника, я в том месте запустила небольшой воздушный вихрь. Сейчас углубим, стенки и берега укрепим, и будет доступная свежая проточная вода, распланировала я план мелиорационных работ. Угу, проточная… А куда она будет стекать? Надо канавку устроить, пусть течёт в… Куда?
Как Пресветлая умудрилась создать степь придорожную такой гладкости, осталось для меня загадкой. Но воде, которую я ждала с минуты на минуту, течь было некуда.
А что, если… Я опять расфокусировала зрение, но уже с целью изучения подземных потоков. Ну, вот же, вот! Еще несколько непоседливых ответвлений полноводной подземной реки пробиваются к поверхности. И достаточно кучно.
Прикинув, где сподручнее сделать котлован, я запустила ещё один смерч. Намного мощнее предыдущего. Работы предстояло сделать много: выбрать почву и разнести её вдоль берегов, сформировав красивые холмы и пригорки.
Убедившись, что кастование идёт по намеченному плану, я повернулась к спутникам.
Богиня стояла, уперев руки в боки, как рассерженная жена, встречающая подгулявшего мужа. Насупленные брови, недобрый взгляд. Обвинительно ткнув пальцем в творившееся колдовство за моей спиной, спросила:
— Это что такое?
— Озеро. Будет, — беззаботно пожала я плечами и шагнула в сторону тени, манившей отдыхом.
— Зачем? — заступила дорогу Лавиньш.
— Вода, прохлада, рыбки, птички, отдых, — начала было перечислять я все блага, что дают водоёмы природе и людям.
Но мой проект перечеркнули и обесценили одной фразой.
— Они все утонут! — со слезами в голосе воскликнула Пресветлая.
Я ещё раз оглянулась. Ну да… Берег получался излишне крутой, а местные плавать не умеют. Надо бы отмели сделать, где безопасно можно в воду войти — умыться или воды набрать, животных, опять же, напоить. И, переключив управление строительным вихрем на ручной режим, я провела его вдоль берегов. Уступ получился широкий, пологий, не более метра глубиной.
— Ты права. Так будет лучше.
Но богиня не унималась.
— Не нужно здесь твоё озеро!
— А где нужно?
— Нигде!
— Ты можешь объяснить, почему? Или это пустой каприз?
— Говорю же тебе — утонут!
Я слушала собеседницу, и до меня начал доходить смысл политики развития, вернее, стагнации этого мира. Пресветлая боялась за своих детей. Боялась так, как боятся некоторые истеричные мамаши:
— Не бегай — упадёшь!
— Не прыгай — вспотеешь!
— Не трогай молоток — по пальцу стукнешь!
—
Они думают, что смогут уберечь ребёнка от травм, болезней, неприятностей. Но культивируют в детоньке страхи, нерешительность, инфантильность. И зависть. Зависть к ловким, быстрым, умелым.
— А ещё чего ты боишься? — прямо спросила я неразумного демиурга.
— Войн.
— Поэтому тормозишь развитие науки и техники, — грустно констатировала я.
— Ты не понимаешь! — начала было причитать «яжемать» планетарного масштаба, но я, не желая слушать её доводы, пошла к Инку.
— Слышал?
— Слышал. Глупо, конечно, так о людях своих думать. Но и ты не права тоже, — ответил он на моё недовольное сопение. — Это её мир. Её дом. А ты хозяйничать начала. Озёра обустраивать, климат менять.
— В смысле, климат менять? — удивилась я.
— Испарения с поверхности озера повысят влажность воздуха. В этом районе появятся туманы и росы. Может быть, даже небольшие дожди. Ты знаешь, как они повлияют на флору и фауну планеты? — Я отрицательно качнула головой, а Инк продолжил: — И я нет. Туристка, когда же ты уже думать начнёшь, прежде чем делать?
— Так что, засыпать что ли? — с сожалением спросила я.
До слёз жалко было отказываться от мечты усовершенствовать хотя бы маленький кусочек этого странноватого мира.
— Оставь. Она сама разберётся, — остановил меня Страж. — Давайте уже обедать.
Глава 6
Ели в молчании, как на тризне. Я через силу, долго жевала кусок лепёшки — аппетит пропал вместе с настроением. Наконец не выдержала:
— Лавиньш, я хочу извиниться, — сказала я, памятуя о том, что плохой мир лучше хорошей вражды.
— Извиняйся.
Издевается, что ли? Подняла взгляд на богиню. Она сидела, как я минуту назад, опустив голову, не глядя на нас с Инком.
— Ты прости меня. Я была неправа. Не должно было вмешиваться в дела твоего мира, менять ландшафт и обустраивать родники и озеро.
Пресветлая, все так же не поднимая глаз, кивала каждому моему слову: неправа, не должно было. Но при этом не сказала ни одного слова.
Не зная, что сказать ещё, я предложила:
— Хочешь, засыплю котлован?
Вместо ответа богиня спросила невпопад:
— Почему мой мир так плох?
Я вздохнула. Вот что ей ответить?
— Скажи, Лавиньш, ты где училась миросозиданию? — вдруг поинтересовался Инк.
— Чего? — синхронно выдохнули мы с богиней и вытаращили глаза на Стража.
Рес Плой неторопливо отпил из пиалки остывший чай и ответил мне:
— Ты всерьёз думаешь, что миры создаются, как демиургу вздумается и что ему в голову взбредёт? Это серьёзная наука. Насколько я знаю, подростков расы созидателей отдают в школу, где есть закрытые полигоны. Чтобы они не только теорию штудировали, но и практиковались.