Агасфер (Вечный Жид) (том 1)
Шрифт:
– Я запер собаку вместе с лошадью старика... Продолжай.
– Когда я услышал, что закрывают ставни, я снова вылез из погреба, вытащил и поставил скамейку и снова встал на нее. Потянув ставень, я открыл его, - разбитая рама была заткнута полами шубы. Я слышал голоса, но видеть ничего не мог. Тогда я немного отодвинул шубу. Девчонки сидели на кровати лицом прямо ко мне... старик же у изголовья спиной к окну.
– Ну, а его мешок?.. мешок-то... ведь это главное?
– Мешок лежал на столе подле лампы, и мне стоило
– А о чем они говорили?
– Вы мне сказали только о мешке, я только о нем и помню. Старик сказал, что в нем лежат его бумаги, письма какого-то генерала, деньги и крест.
– Хорошо, а затем?
– Так как мне трудно было придерживать шубу и в то же время наблюдать, она у меня вырвалась... Желая ее достать, я слишком далеко протянул руку, и одна из девчонок, должно быть, увидала ее и закричала, указывая на окно.
– Ах, негодяй!.. все дело пропало!
– с гневом воскликнул Предсказатель.
– Подождите... ничего не пропало... Услыхав крик, я снова соскочил на землю, спрятался в погребе, захватив с собой скамейку... Так как собаки не было, я оставил дверь приоткрытой. Я услышал, что раскрывают окно, и догадался по свету, что старик высунулся в окно с лампой... но так как лестницы не было, а окно настолько высоко, что человек обыкновенного роста не мог бы до него достать без нее, то...
– То он снова подумал, что это ветер... как и в первый раз... Ну, это не так еще плохо, как я думал.
– Волк превратился в лисицу по вашему приказанию... Узнав, где были деньги и бумаги, и понимая, что пока предпринять больше ничего нельзя, я вернулся... и жду дальнейших приказаний.
– Принеси мне самую длинную пику.
– Ладно.
– И красное одеяло.
– Ладно.
– Иди же.
Голиаф поднялся по лестнице, но на середине остановился.
– Хозяин... нельзя ли принести кусочек мяса для Смерти... не то она на меня будет сердиться... Она все это на меня свалит... Она ведь никогда ничего не забывает... и при первом случае...
– Пику и одеяло!
– грозно прикрикнул на него Предсказатель.
Пока Голиаф, бормоча сквозь зубы проклятия, исполнял приказание Морока, тот, приоткрыв дверь на двор, прислушивался.
– Вот пика и одеяло!
– сказал великан, спускаясь с лестницы.
– Что еще мне делать?
– Возвращайся в погреб, влезь в окно, и когда старик выбежит из комнаты...
– Кто же заставит его выбежать?
– Это уж не твое дело... выбежит...
– А потом?
– Ты говоришь, лампа у окна?
– Да, на столе... рядом с мешком.
– Только что старик уйдет, открой окно, столкни лампу, и если все последующее будет исполнено ловко и быстро... считай десять флоринов своими... Хорошо запомнил, что надо сделать?
– Да, да!
– Девчонки так перепугаются шума и темноты, что онемеют от страха.
–
– Но это не все.
– Что же еще?
– Крыша сарая невысока... до слухового окна добраться легко... ты возвратишься не в дверь.
– А в окно! Понимаю...
– И без всякого шума.
– Как змея вползу.
И великан ушел.
– Да...
– сказал Морок после нескольких минут раздумья.
– Средство я придумал верное? Колебаться не след? Я - только темное, слепое орудие... и какова цель этих приказов, мне неизвестно. Однако, ввиду высокого положения того лица, которое отдало этот приказ, несомненно, дело связано с интересами огромной важности, интересами, - продолжал он после некоторого молчания, - которые касаются чего-то очень большого... самого высокого в этом мире! Однако я не могу понять, каким образом могут быть причастны к этим интересам эти девчонки... почти нищие... и этот жалкий солдат... Но мне нет до них дела, - прибавил он смиренно.
– Я - только рука, которая должна исполнять... Дело головы размышлять, приказывать и отвечать за то, что она делает.
Вскоре Предсказатель вышел из сарая, захватив красное одеяло, и направился к маленькой конюшне Весельчака; ветхая дверь была еле заперта на щеколду.
При виде чужого Угрюм бросился на него, но его зубы встретили железный набедренник; несмотря на укусы собаки, Предсказатель взял Весельчака за повод и, закутав его голову одеялом, вывел из конюшни. Затем он заставил лошадь войти в сарай, где помещался его зверинец и затворил дверь.
10. НЕОЖИДАННОСТЬ
Окончив чтение дневника отца, сироты довольно долго сидели, погруженные в немую, грустную думу, не сводя глаз с пожелтевших от времени листков.
Дагобер также молчал и думал о своей семье, увидеть которую надеялся в скором времени.
Затем, вынув из рук Бланш исписанные листки, солдат тщательно их сложил и спрятал в карман, после чего прервал молчание, длившееся уже несколько минут:
– Ну, дети, приободритесь: видите, какой храбрый у вас отец!.. Думайте теперь о том, как вы его обнимете при свидании да постарайтесь не забыть имя того достойного юноши, которому вы будете обязаны этим.
– Его зовут Джальма... Мы никогда его не забудем!
– сказала Роза.
– И если наш ангел-хранитель Габриель вернется, мы попросим его оберегать Джальму так же, как и нас, - прибавила Бланш.
– Ладно, дети... я знаю, когда речь идет о сердечных делах, вы никогда ничего не забудете... Но вернемся же к страннику, нашедшему вашу мать в Сибири. Он видел генерала в последний раз спустя месяц после тех событий, о которых вы сейчас прочитали, и накануне новых действий против англичан. Тогда-то ваш отец ему вручил эти бумаги и медаль.
– Но для чего эта медаль, Дагобер?