Агата
Шрифт:
– Я так и знал, что, когда приду к нему в клуб, неприятностей не оберешься. Старик эдак на меня глянул поверх супа и фазана, а потом изрек: «Леность – вот истинный враг. Отныне будь любезен каждое утро удостовериться, что твои ноги коснулись пола прежде, чем твой камердинер раздвинул гардины!» И вдруг как рявкнет: «Пей свой кларет и помалкивай!»
Каблингтон затрясся от смеха, как желе, остальные тоже засмеялись.
Уолли налил себе и Полли виски. Герцогиня Строук повернулась к нему:
– Мне так нравится
Уолли поблагодарил ее. Тут вклинился Динтуорт – А что Генри Форд?
– Он влюбился в Нэнси Нил.
– Да что вы говорите! – изумилась герцогиня, слыхом не слыхавшая, что за Нэнси такая.
– Ага, – продолжал Уолли, – втюрился по уши!
Динтуорт со свирепой улыбкой повернулся к Полли:
– А что, вы тут часто бываете?
– Чего-чего? – Девушка в это время смотрела на танцующих. – Да нет, в первый разик. Хотя вообще-то тут классненько. – Ее выговор, как и ее наряд, полностью изобличил Полли перед собравшимися: нет, она не их круга; поэтому больше с ней не заговаривали.
Герцогиня не отставала от Уолли:
– Англия, наверное, показалась тихим уголком по сравнению с Америкой!
Уолли напустил в лицо идиотической серьезности.
– О нет, мне показалось, что в Англии шума тоже достаточно. Только шум тут другой.
– Я слышала, в Нью-Йорке барышни покупают себе негритянок-горничных, чтобы те их учили танцевать чарльстон.
– Совершенно верно, – кивнул Уолли. – А молодые люди просто на стенку лезут. Залезут и сидят и не желают слезать ни за какие коврижки.
– И правильно делают! – пророкотал молодой Каблингтон.
Молодая чета тем временем пошла танцевать. Джордж Каблингтон тоже пригласил герцогиню.
Уолли повернулся к Динтуорту:
– Слушай, Гарри, это ты устроил, чтобы Джона Фостера выгнали с работы?
– Я тебе уже говорил, Уолли, – снисходительно ответил его шеф, – оставь материал отделу новостей.
–, Я его на сторону продам!
– Ни одна газета про любовницу писать не станет.
– Все зависит от того, хорош ли материал. Раз уж ты завел себе дорогую содержанку, то почему не даешь ей показать товар лицом?
– Угомонись, мой мальчик… Все равно из всей этой истории с Кристи толку не будет. Я тебе гарантирую. Ты просто не знаешь жизни в этой стране.
– Зато как подскочат тиражи, а? Народу понравится!
Динтуорт покачал головой:
– Бесполезно. И вообще, мне сказали, эта Кристи всем уже наскучила. – И он повернулся к Полли, давая понять, что тема исчерпана.
Уолли улыбнулся и, осторожно вытащив гвоздику из петлицы, засунул ее Динтуорту за ухо. Газетный магнат изобразил, что замахивается на Уолли, а тот тихонько поднялся, взял Полли за руку и направился к выходу.
Оба стояли у клуба, и Полли тихонько подпевала мотив, долетавший из дверей.
– Какая грустная песенка, – сказала
– Зато какая веселая будет жизнь! – отозвался ее спутник и непосредственный начальник. – Если только я добью эту историю!
К ним подлетел портье:
– Вашу машину, сэр?
– Да. И такси. – Уолли повернулся к девушке:
– Полли, я отправлю тебя домой одну. Мне пришлось слишком много выпить, так что ночью от меня все равно толку не будет.
Подъехало такси, и девушка, понимающе улыбнувшись, села и уехала. Уолли знал, что обидел ее. Но его раздражала сейчас и Полли, и все вообще.
Портье подогнал к дверям разбитый Стентонов «моррис» и распахнул дверцу, впуская законного владельца и с явным смятением глядя на машину.
– Тяжелые времена, сэр, – сочувственно произнес он.
Уолли захохотал и, не переставая хохотать, сунул портье на чай, хлопнул дверцей и нажал на газ.
Через час он, петляя, въехал на подъездную аллею в «Стайлз», вышел из машины и позвонил в дверь. Подождав какое-то время, он прижал пальцем кнопку звонка и не отпускал, пока несколько минут спустя в глубине дома не блеснул свет.
Джейн робко приоткрыла дверь, потом, узнав Уолли, открыла ее чуть пошире. Позади нее в пеньюаре стояла Шарлотта Фишер.
– Кто вы такой? – храбро спросила она, когда в холл ввалился незнакомец в смокинге.
– Я Господь, – сообщил Уолли, – и пути мои неисповедимы. Я хотел бы увидеть полковника Кристи.
Мисс Фишер немножко успокоилась: мужчина явно пьян, а следовательно, не слишком опасен.
– Полковник Кристи еще не вернулся, – ответила она с твердостью в голосе. – Разбудить дворецкого – или я сама смогу вам помочь?
Уолли воззрился на нее в горьком недоумении:
– Отчего англичане так любят обижать других англичан?
– Неужели? – спросила мисс Фишер самым что ни на есть участливым голосом.
– И англичанок! Включая собственных жен!
– Иди ложись, Джейн, – сказала Шарлотта Фишер, по-прежнему придерживая входную дверь. – По-моему, вам пора, сэр.
– Могу ли я узнать, с кем имею честь?
– Я секретарь миссис Кристи. А теперь ступайте, сэр, пожалуйста.
Уолли смотрел ей в глаза немигающим и по возможности твердым взглядом.
– С миссис Кристи случилась беда, а семейка скрывает!
– Да кто вы такой? – В голосе Шарлотты послышалась угроза.
– Уолли Стентон, – четко выговорил он. – Обозреватель. Ведущий воскресной колонки в «Глоб инк… инкуайерер».
– Мы прессу не приглашали. И так от вас столько неприятностей. Прошу вас, уходите отсюда.
Уолли замотал головой. Мисс Фишер сменила тактику.
– Миссис Кристи была не вполне здорова. – Она принялась увещевать ночного гостя, словно малое дитя. – У нее недавно мама умерла. В этом все и дело.