Агдан. Лунная роза
Шрифт:
Нашей СуХен так сильно повезло
Только вчера получила диплом Ёнесайского университета, а сегодня уже работает в солидной фирме
Переводчицей?
Нет, уборщицей!
– Ха, ха, ха! – разразился смехом господин Ки ЧанЁль.
– Смешно, смешно, ректор я смотрю у вас еще тот шутник. Ну, а за что пьем последнюю. С тебя и последний тост.
– Ладно! – соглашается «герцог».
– Выпьем за то, благодаря чему мы, несмотря ни на что.
– Хорошо сказал. – просипел владелец кафе потребив последнюю рюмку.
– Главное кратко,
– Ты это давай прекращай, дружба дружбой, а денежки то счет любят.
С этими словами положив несколько купюр на стол, видимо та самая недостача что собеседники и собутыльники решили компромиссом, он, пожав руку «герцогу» исчезает с обзора тайной видеокамеры.
Да и «герцог» после этого долго не задерживается, убрав деньги и допив кофе, он встает и тоже исчезает с кадра. Все! Конец очень интересного фильма!
– Все, кино закончилось, больше ничего интересного нет. – говорит наконец ДжунХьюн.
В ответ же слышит мертвую тишину от зрителей. Те потрясённые увиденным, подавленно молчали. Не часто им в своей жизни приходилось встречаться с таким вот откровенным цинизмом и взяточничеством.
Только господин Хагай Бернштейн и Эйдзи Кавасима, смотрели вокруг себя немного удивлённо, не понимая, что это случилось с окружающими их людьми? Хотя и понятно, для этих двоих корейский совсем не родной, поэтому всех тонкостей разговора этих «двух бизнесменов от образования» они не поняли.
Неожиданно Аяка встала с места и бурно зааплодировала, нет, конечно же не этим двум господам из телевизора. Это были ее аплодисменты их оператору и режиссеру ДжунХьюну и сценаристу и артисту братцу СеЧану. Сначала ГаБи, после МиЧа и Эйдзи, ну и все присутствующие присоединились к этим аплодисментам.
Старший братец неожиданно сообразил вытолкнуть младшего поближе к оператору и ТВ, и сейчас два парня купались в аплодисментах, посвященных их таланту и смекалке.
Эмоциональная МиЧа, даже по очереди обняла и расцеловала двух сегодняшних героев, теперь героев без сомнений и кавычек, как еще это было буквально пару часов назад. Народ в зале потихоньку оживал и начал обмениваться впечатлениями от увиденного.
Впечатления от корейской части в большей степени было очень возмущённое, но всё-таки цензурное. Наличие девушек и иностранных гостей, всё-таки сдерживало эмоции воспитанных корейцев. Но этакой квинтэссенцией всего возмущения зрителей можно определить одной фразой от МиЧи.
– Охренеть, что творится в нашем образовании. Здесь даже пьянка со студентами преподавателей, представляется меньшим злом, чем все это взяточничество, кумовство и воровство. Спайка бизнеса и образования в данном университете привела просто к появлению новых видов мошенничества. Которое можно назвать по-простому – «Государственное финансирование для образования, без получения образования».
– По-простому я бы сказала еще короче. – это кстати уже не менее возмущенная увиденным ГаБи.
–
После этого споры, возмущения, и злость на все, вспыхнули среди присутствующих с новой силой. Тем временем стоящий рядом с ДжунХьюном СеЧан спрашивает у того.
– А где же бомба, что-то я не видел, чтобы этот «герцог» с этим вторым мужиком собирали кукую-то бомбу? Только все бухали и разговаривали.
– В смысле собирали бомбу? – не понял того режиссёр.
– Ну ты написал мне в СМС, что это будет бомба. – удивляется непонятливости ДжунХьюна братец СеЧан.
– А бомбы как таковой никто, так и не собрал.
– А бомба. – наконец доходит до ДжунХьюна.
– Но это же я в … переносном смысле про бомбу. Имеется ввиду что кадры, снятые нами, что мы все сейчас посмотрели могут произвести эффект разорвавшейся бомбы. Понимаешь?
– Понимаю.
– несколько разочарованно говорит СеЧан.
– То есть этот герцог, никакого туристического акта на самом деле не готовит что-ли?
– Туристического акта?
– переспрашивает режиссёр.
– Ты, наверное, имеешь ввиду террористического?
– Ну что имею ввиду про то и говорю. – недовольно отвечает СеЧан.
– Хотя знаешь, в чем-то ты возможно и прав. – задумчиво говорит ДжунХьюн.
– То, о чем говорили эти двое и если это действительно все творится в Ёнесайском университете, то это в какой-то степени и есть террористической акт против всего корейского образования. Выпускать не подготовленных и не обученных студентов. Лишать даже минимальных шансов парней и девушек из простых и небогатых семей поступать в этот университет, поступать благодаря своему упорству и труду на бюджетное отделение, что это если не терроризм против будущего страны?
После чего добавляет.
– Знаешь, в рамках этого можно и рабочее название этого кино изменить. «Бомба под образование от Ёнесайских террористов!» Как тебе такое СеЧан?
– Отлично. – просиял тот.
– Вот, а еще говорили, что не готовит этот «герцог» бомбу, еще как готовит, на то он и … турист.
Ну, а тем временем возмущения «образованием» в университете Ёнесая среди зрителей стали потихоньку спадать. Народ выговорился и теперь жаждал действий. Единственный, кто не принимал участи в этих бурных дискуссиях, был как ни странно СанХо самый главный безопасник клуба. Он молча сидел на своем месте.
– А ты что обо все этом думаешь? – спросила его МиЧа, протягивая ему чашку кофе, вторая была у нее в руках.
– Что-то ты слишком задумчив и молчалив после увиденного?
Разумеется, этот прямой вопрос, как и кофе от МиЧи СанХо проигнорировать не мог, он грустно ответил.
– Знаешь, я просто знал одного парня, который дважды поступал на бюджет в один университет и дважды туда не проходил, хотя я точно знал, что знаниями он обладал для поступления вполне достаточными. Теперь мне понятно почему это могло с ним произойти, да и не только с ним, страшно себе представить сколько простых людей не смогли поступить в этот чертов Ёнесай из-за продажи бюджетных мест тому, кто имеет на это деньги, а может такое и в других высших учебных заведениях происходит?