Агдан. Не стены, а паруса!
Шрифт:
Но хочу еще раз напомнить всем здесь присутствующим что этот «зритель» тот самый человек, который наблюдает за соблюдением корейского законодательства в пенитенциарных учреждениях страны. И я не потерплю такого пренебрежительного к себе отношения. И прав у меня достаточно чтобы усложнить вам здесь всем жизнь и под этими стенами, и в нашей стране, так что думайте, что на самом деле для вас важно?
Непонятный и временный попутчик, который вас может даже в чем-то и подставил, ну или хорошее, точнее хотя бы нейтральное отношение к вам такого человека как я? Я как один из высших чиновников
Пауза, связанная с переводом сказанного чиновником главной в лагере - Беатриче и остальным, та ответила на английском, и вот наконец и обратный перевод слов итальянки от кореянки ДоХи.
– Мы понимаем ваше возмущение и недовольство. И в чём-то даже разделяем его. Но извините, как мы можем выдать вам человека, которого мы не знаем?
Если кто-то в нашем лагере и проявил излишнюю … инициативу и старание при общении с вами, то сейчас мы точно не сможем сказать кто это был. Нет, можно конечно было просто выбрать кого-то на роль этакой вот жертвы и сказать, что это именно он предъявил вам … свой протест. Но это не наш метод! Невинного человека мы выдать вам никак не можем.
А чтобы найти виновного нужна ваша помощь. Но вы же сами отказываетесь участвовать в опознании оскорбившего вас человека. Поэтому это только ваш выбор. Мы в лагере «Вместе с Агдан» хорошо понимаем, что такое презумпция невиновности и придерживаемся ей в полной мере.
И нам просто удивительно слышать такие странные предложения от вас, человека, который вроде как следит за соблюдением корейского законодательства в тюрьмах страны. По сути вы просите сотворить беззаконие и беспредел в отношении человека которого не вы, не мы даже не знаем. Выдать вам кого-то для практически внесудебной расправы - это точно не наш метод!
И очень жаль, что такое выражение как «презумпция невиновности» и «верховенство права» в Корее неизвестны. Особенно высокопоставленным корейскими чиновникам.
Так что наш ответ может быть только таким, другого вы не ждите! Если не хотите помочь нам, то и мы вам помочь бессильны. И никакие высшие чиновники с их правами и часто без обязанностей нас не переубедят.
Пауза…
– Jus summum saepe summa malitia est! – это неожиданно произнесла рыжая ирландка, как бы подводя черту под этим выступлением главы лагеря.
(Лат.
– Высшее право часто есть высшее зло!)
Фразу, сказанную на латыни, перевести ДоХи не удалось, хотя Беатриче ее прекрасно поняла, на помощь же остальным пришла сама рыжеволосая ирландка. Она и перевела свою латынь на плохой, но в принципе понятный всем корейский.
Господин ЮнГи в ответ набрал в рот воздуха, но как набрал также и выдохнул его, потому что сказать на всё это ему по большому счету не было. Но тем не менее он сквозь зубы смог процедить.
– Понятно, будем считать, что это был один человек, который как вы говорите проявил излишнюю инициативу. Темнокожий парень, который к тому же хорошо может писать на нашем языке, вот правда говорит он на нем не очень. Поэтому ваши разговоры что он был один я считаю несостоятельными, что-то сильно сомневаюсь, что этот африканец или кто он там на само деле,
– Что?
– возмутилась Беатриче выслушав перевод. – Знаете господин Квак ЮнГи от этих ваших слов запахло уж чем-то совсем нехорошим. Открыто и публично заявлять, что люди с другим оттенком кожи не способны к образованию, а конкретно к изучению языков и письменности другого народа, ну не знаю, по меньше мере это не очень и красиво, а в большей от этих слов ощутимо попахивает фашизмом.
Той самой идеологией где заявлены преимущества одной расы перед другими, неполноценными, которые не способны к созиданию и образованию. Знаете, я как человек в чьей стране зародилась такое страшное явление как фашизм категорически против его проявления в мире в общем, а в частности сильно против его проявлений в этом лагере, в том или ином виде.
Честно говоря, не думала, что столкнусь с подобным в Корее. Особенно что услышу подобное от высокопоставленного корейского чиновника. Странно все это. Может вы господин Квак ЮнГи на ночь и «Майн кампф» почитываете? Так вот, авторитетно вам заявляю, бросьте это дело, оно вас до добра не доведёт уж поверьте девушке чей дед и прадед воевали в партизанских отрядах против фашистов во вторую мировую войну.
(нем. «Mein Kampf» - «Моя борьба» МФА — политический и идеологический манифест Адольфа Гитлера, лидера Национал-социалистической рабочей партии Германии. В нём Гитлер описал свой путь в политику и своё мировоззрение. Книга содержит автобиографию Гитлера, но в основном представляет собой программный памфлет и пропагандистский документ, призванный упрочить позиции НСДАП. Прим. – автора).
Пока эта несколько эмоциональная речь переводилась большому чиновнику, Ала украдкой даже успела показать итальянке большой палец в жесте одобрения.
– Ничего я такого на ночь не почитываю. – дослушав перевод начал отвечать несколько обескураженный «фашист» Квак.
– Госпожа Беатриче я вполне допускаю и не ставлю под сомнение способность к обучению людей с темной кожей и нисколько не оспариваю это их право и талант. Как и всех остальных людей независимо от цвета кожи. У нас демократическая страна, и отношение к гражданам и гостям любой национальности одинаково вежливое и уважительное.
Поэтому вы возможно меня неправильно поняли. Я просто имел ввиду что удивлён тем, что в Африке изучают наш язык и даже пишут на нем. Только это, вызвало мое удивление и ничего более.
Если я как-то оскорбил вас, то поверьте ничего такого я не делал, да и не собирался, поэтому прошу это учесть.
– Хорошо господин ЮнГи, будем считать этот инцидент небольшим недоразумением.– холодно улыбнулась итальянка.
– Поэтому если больше вопросов у вас не имеется, то я повторюсь в вашем личном так сказать деле ввиду ряда причин помочь мы вам скорей всего не сможем, поэтому …