Агент 0.01‰
Шрифт:
И Комаров, недолго думая, выскочил из машины вслед за неудачником-водителем: ему-то автокредит погашать не надо. Словом, отстреливался один Малярчук, и в этот раз счет был 3:3. Трое укокошенных незнакомцев на три пули в Батумыче.
– В подпольной больнице Всеву прооперировали, правда, без наркоза – он этого не любил. Зажило как на собаке, Всева знал народные заговоры – этому тоже обучали в разведшколе.
Рауль же навещал «учителя» после выписки дома с неизменными четвертинками.
В одно из таких посещений детектив обмолвился, что его главный клиент –
При словах об административной единице княжества Монако Малярчук несказанно оживился.
– Скинь своему знакомому эсэмэску, пусть зайдет там в бар «Twiga», передаст привет хозяину от меня, тогда его, во-первых, бесплатно напоят шампанским «Арман де Бриньяк»; во-вторых, помогут с поисками маман. Угощение этим напитком вообще должно войти в добрую российскую традицию, – патетически произнес Всева. – Особо для наших футболистов, получивших достойный гонорар, например, за проигрыш в чемпионате Европы! А что? Проигрыш тоже надо отмечать. Пусть хотя бы другие от души порадуются нашему поражению.
…В другой раз детектив наводил справки у Малярчука о некоем «Даве» (см. «Дефективное агентство "Руль"», стр. 264)… Как-то Малярчук дал зацепку Комарову в расследовании безнадежного дела по ограблению инвалида из 45-й квартиры, указав возможного свидетеля, коей являлась фройлен Марина (так и стал называть ее про себя Рауль с подачи Малярчука). И однажды у Рауля возникла также необходимость проконсультироваться с Батумычем по поводу рэпа…
– Ах, «РЭП», слышал, слышал. Партия такая политическая возникла в Прикамье – «Рюриковская экстремальная партия».
– Вот те на! Я по простоте душевной полагал, что это молодежное музыкальное направление, выучил ворох ненужных речевок, потерял массу драгоценного времени, а вон оно как. Не могу себе простить!
– Постить? – послышалось сквозь волосяные заросли Малярчуку.
– Давайте, Всеволод Батумович, всё-таки прочистим ваши ушные каналы в «Ядреном корне», негоже что вы, подобно мэтру сантехники Кофейне, воспринимали всё в несколько трансформированном свете. А потом месяцами дулись на бывших друзей. Из-за «недозвучания».
– Какой «корень»?! Если что, то эту процедуру доверяю только тебе, Раля, или накрайняк Вадику Дулепистому, доверяю выжечь их паяльной лампой… нет, лучше тебе, Вадик с его безумной силой способен опалить пламенем всю мою буйную головушку и при этом ничего не заметить.
– А жене?
– Ты что, смеешься? Жена орудует только ножницами и постоянно рискует проткнуть ими насквозь мой череп, как шампуром вальдшнепа, знаю я ейного брата. Ея я боюсь больше огня.
– Зачем вам тогда жена, если не доверяете ей?
– Законная супруга – это крест настоящего разведчика: каждый должен быть женатым человеком, иначе не отпустят за рубеж.
– Да не волнуйтесь, Всеволод Батумович, мы их вырвем специальными щипцами.
– Мне уже так делали в Гуантанамо, не хочу бередить душу воспоминаниями.
Пересадка
Малярчук с напряженным выражением лица сидел на лавочке в одиночестве, устремив взор куда-то в небесную твердь.
– Рауль, братуха, дело у меня к тебе есть. Конфиденциальное.
– Что за замут? Опять в чипок сбегать?
– Нет, тут другое… Предлагают за хорошие деньги операцию сделать. По пересадке почки. Трансплантация чужих здоровых органов.
– А свою куда?
– Только выбросить. На свалку.
– Камни?
– Камней нет, но есть с десяток свинцовых пуль, полученных во время полицейской облавы в Нью-Йорке. Мы тогда сеть мексиканских наркодилеров накрыли совместно с ФБР. В Южном Бронксе. Вот была разборка, так разборка! Понесли немыслимые потери. Обе стороны. Я заслонил собой главу управления. И поплатился. Издырявили меня, как сито. Большинство пуль изъяли, но на почку денег не хватило. Сейчас на пенсии малехо поднакопил. Думаю, хватит эту тяжесть в себе носить! Чай, не молодой рысак!
– В чем же дело? Ложитесь в больничку на операцию. Или возраст уже не тот для такого испытания?
– Чувствую, что-то там нечисто. По слухам в 30-й клинической незаконно промышляют изъятием людских органов и их нелегальной торговлей. Поставят мне новую от какого-нибудь подопытного кролика, типа соседа с пятого этажа, Бодуненца, пообещают ему вырезать аппендицит, а вместо этого извлекут почку или даже печень, а потом в расход. Жалко зяму… Или, наоборот, сам стану донором, но сердца или достоинств, а они у меня еще ого-го!
– Что ж, попробую прояснить ситуацию и, если там криминал, то…
Через некоторое время Рауль повторно встретился с Малярчуком.
– Ваши опасения имели основания. Повязали голубчиков, вернее, постреляли… По поводу почки – предлагаю, для начала, сделать рентгенограмму внутренностей, а уж потом познакомлю вас с Гогуа Ревазовичем Гугидзе, профессором медакадемии.
В «Меддиагностике Плюс», в подвале через дорогу, просветили всё Всевино тело, нашли массу инородных предметов: пули, осколки, проглоченные в случае провала пузырьки и ампулы с цианистым калием (впопыхах не успевал их раскусить). Отросток аппендикса вообще был забит под завязку: тут и микросхемы, и бриллианты (на черный день). А вот печень, печень, как у младенца, и прекрасные сосуды. Растягивались как технологическая резинка от треников.
Ампулы Всева позже хирурга попросил удалить, теперь боевое прошлое окончательно почило в бозе, и о них можно забыть. Попутно Батумыч превратил Гугидзе в штатного агента.
«Школьные годы чудесные»
Всева не торопясь прогуливался по пешеходной дорожке.
– Вы все Малярчуки такие? – поддел пенсионера Люлипупенко, сдувая невидимую пыль с его темно-синего пальто.
– Какие-такие? – насторожился Всева и мысленно просканировал последние денечки, не допустил ли он где-нибудь досадный прокол: «Почему он назвал фамилию во множественном числе? Знает моих детей? Но они под другой фамилией. Что-то тут не чисто!»