Агент, бывший в употреблении
Шрифт:
Говорят, что лучше быть у людей на устах, чем у них в ногах, но мое мнение по данному вопросу несколько иное. Легенды о богатстве Табакова ходят давно, и все это время нельзя было понять, что тут правда, а что выдумка. Миллионы долларов, неведомо куда исчезнувшие во время знаменитой «Африканской аферы», разорение одного большого банка двумя-тремя годами позже, намеренное банкротство нескольких прибыльных предприятий и дальнейшая их скупка за бесценок, приобретение дорогостоящей собственности путем закулисных манипуляций и фиктивных торгов,
Отсюда проистекал логический вывод о том, что рано или поздно найдутся люди, которые сочтут неправедным, что такая куча денег является достоянием одного-единственного человека, который к тому же имеет наглость жить в совершенном спокойствии и пребывать в полном здравии.
Для устранения вышеупомянутой аномалии предпринималось немало активных действий. Общим для них было то, что все они оказались безуспешными. Посланцы полковника и других влиятельных лиц разузнали о Табакове все что могли, навели справки о его банковских депозитах и текущих счетах, обыскали тайком его квартиру и, по-видимому, с той же целью дважды взорвали его машину. И после этакого слоновьего буйства в посудной лавке Манасиев предписывает мне быть крайне деликатным и ступать на цыпочках!
В отличие от прежних посланцев, опиравшихся главным образом на что-то где-то кем-то якобы сказанное и на что-то где-то кем-то якобы виденное, я располагаю немалым количеством достоверных фактов, предоставленных мне Фурманом-внуком. Вопрос лишь в том, имеют ли эти факты какую-нибудь ценность, кроме несомненной ценности в качестве биографических материалов для будущего жизнеописания великого афериста.
— Что ты можешь сказать о Каймановых островах? — спрашиваю его. — Как там?
— В каком смысле?
— Да так, в общем. Водятся ли там кайманы?
— Туристическое агентство находится на соседней улице. Там тебе все расскажут.
И, слегка улыбаясь, добавляет:
— Аж на Каймановых островах искал мои следы? А почему не на Сейшелах? Или Бермудах? И сколько с тебя содрали за эти конфиденциальные сведения?
И, поскольку я молчу, продолжает:
— Эх, наивный ты человек! Почему не спросил о моих оффшорных фирмах меня самого? Я предоставил бы тебе эти сведения совершенно бесплатно.
— В таком случае, почему бы тебе не подготовить для меня справку о твоих основных капиталовложениях, после чего мы выпьем по стаканчику за твое здоровье.
— Э, нет, так не годится. Справку подготовлю я, а лаврами Манасиев увенчает тебя…
По-видимому, информация, ради получения которой агенты Фурмана приложили так много усилий, не имеет большой ценности. Может, он для того и создавал все эти фирмы в далеких экзотических местах и открыл в тамошних банках счета на незначительные суммы, чтобы отвлечь внимание от ближних
— Зачем мой бывший все время держит тебя при себе? Чем вы занимаетесь ночи напролет? — спрашивает меня Марта.
— Да так, разговариваем…
— «Разговариваем…» Такова его натура: держать при себе кого-нибудь, кто скрашивал бы его бессонницу и перед кем можно было бы демонстрировать свое превосходство.
«…Кто хоть на время помогал бы ему забыть о бездне», — поправляю ее мысленно.
— Если ты послан, чтобы что-то у него выведать, то даже не надейся. Он под стать своему псу: что схватит — того уже не выпустит.
Я примерно того же мнения, но работа есть работа. Как говорится, взялся за гуж…
Каждую неделю в условленный день и час я прохожу подземным переходом перед зданием Венской оперы. Это — место для тайных встреч. Неторопливо спускаюсь в переход, кручусь возле газетного киоска и обычно покупаю «Ди Прессе». Раз «Ди Прессе», значит, сообщить мне нечего. Однако на сей раз, несмотря на то что я купил все ту же «Ди Прессе», возле выхода меня догоняет какой-то человек.
— Не беги, — шепчет он мне на ухо. — Будем говорить или в догонялки играть?
Конспиратор…
— Если у тебя есть что сказать, говори, — отвечаю на ходу. — Мне тебе сообщить нечего.
— У тебя все время так: «На западном фронте без перемен».
— Именно.
— И до каких пор?
— До тех пор, пока не появится что-то новое.
— То есть пока рак на горе не свистнет?
Новое поколение, новый стиль общения. Теперь узнаю его: это один из тех двоих, которые с криком осадили мой БМВ.
— Зайдем выпьем кофе, — предлагаю. — А то у меня ноги гудят от ходьбы.
— Но ведь у нас конфиденциальная встреча!
— Ты ее уже раскрыл.
Садимся за столик перед первым попавшимся кафе. Коллега, вероятно, не из командированных, а из тех, что живут здесь постоянно. Студент, настоящий или мнимый, или что-то в этом роде. Пока пьем кофе, пытаюсь донести до него, что ситуация весьма непростая. Табакову угрожают, он недоверчив, но все же существует определенный шанс, что он станет более сговорчивым.
— Ситуацию определяют люди, — безапелляционно заявляет якобы студент. — Если так и дальше пойдет, нам самим придется взяться за это дело.
— Беритесь, — ободряю его. — Только смотрите, чтобы не получилось как в той поговорке: поспешишь — людей насмешишь.
И вкратце пересказываю ему инцидент с украинцами, опуская подробности, касающиеся моего участия в нем.
— Имейте в виду: Табаков — австрийский гражданин, и он здесь на своей территории, а мы — заведомо неблагонадежные личности.
— А почему ты съехал из гостиницы?
— По той же причине.
— И где ты сейчас?
— Все там же — в подземном переходе, в условленный день и час.