Агент чужой планеты
Шрифт:
И вот в домике на Полевой загорелся свет. (Саныча я тайно отвез в Жердяевку.)
Моя задача сильно облегчалась тем, что после наступления темноты проходило всего четыре электрички, и мне не было нужды подолгу торчать в бурьяне. Я прослеживал отъезд очередного поезда, а после возвращался в домик, коротая время за беседой с лже-Санычем, знавшим массу любопытнейших театральных историй. Перед проходом каждой электрички он степенно расхаживал - в качестве приманки - по двору, освещенному вторчерметовским прожектором.
Почему я не дожидался
Макс появился на третий вечер предпоследней электричкой в 23.15. К этому моменту район Полевой прочно погрузился в дрему. Лишь собачий лай изредка нарушал глубокую тишину.
Макс был единственным, кто сошел на платформу. Сбежав по ступенькам, он быстро и бесшумно, как пантера, двинулся в мою сторону.
Что ж, он сам выбрал свою судьбу! Этот убийца и садист не оставил мне иной возможности. Пора раз и навсегда оборвать цепочку злодеяний, которыми унизан путь этого мерзавца.
Через четыре минуты должен был пройти скорый. Теперь понимаете, почему я не мог поджидать его в доме? Я не успел бы.
Когда Макс приблизился на достаточное расстояние, я послал ему мощный мысленный приказ.
Он с ходу остановился, будто налетел на невидимую преграду.
Оглядевшись на всякий случай, я покинул свою засаду.
– Макс, куда топаешь?
– Надо развязать язык одному сучонку, - ответил он с закрытыми глазами.
– Что ты собираешься с ним сделать? В его правой руке блеснула финка. Очевидно, та самая. Я так и не понял, откуда она появилась.
– За ним должок.
– Он ведь предлагал тебе деньги?
– Собачье дерьмо! Дешевка! Мелочью хочет откупиться. А я за него срок мотал. Или он сведет меня с хозяином, или я вырежу его сердце. Поглядим, зашьют ли его во второй раз.
Где-то далеко-далеко послышался перестук колес.
Продолжать беседу не имело смысла.
– Макс, становись на шпалы, на второй путь, и топай вперед. Да поторапливайся!
Он подчинился.
Я шел за ним сбоку по извилистой гаревой тропинке, строго контролируя дистанцию.
Когда мы приблизились к опасному закруглению, о котором я упоминал, скорый был совсем рядом, хотя его и закрывали цистерны нефтебазы.
Ну, пора!
Я бросился в густые заросли бурьяна, которого и здесь было предостаточно.
Локомотив вырвался из-за поворота. Мощный прожектор, похожий на удивленный глаз циклопа, высветил поджарую фигуру Макса, стоявшего между рельсов. Раздался протяжный гудок.
Должно быть, я непроизвольно ослабил контроль.
Макс вдруг встрепенулся, словно выходя из транса и обретая способность здраво рассуждать.
На миг я заколебался, пораженный чудовищностью своего замысла.
Макс рванулся было в сторону, но я, собрав волю в кулак, послал ему последнюю команду.
В следующую секунду локомотив подмял его под себя. Надрывно завизжали тормоза.
Пригибаясь, я бросился к забору нефтебазы, вдоль которого тянулась тропинка, выводящая на Полевую,
Состав стоял напротив. Он полностью прошел через то самое место. Хлопали двери, тревожно переговаривались проводники. Несколько человек с фонарем пробежали к хвосту.
Помнится, я где-то читал, что на счету каждого машиниста, в среднем, до десяти человеческих жизней. Им не привыкать. Издержки профессии. Тем более что поворот, где все произошло, давно уже пользуется у них дурной славой. Очередной самоубийца. Только и всего.
Струйкин стоял неподалеку.
– Что там случилось?
– кивнул он на замерший поезд.
– Кто его знает?
– Я пожал плечами.
– Вероятно, встречного ждут.
– А-а...
– Знаешь, дорогой, поехали-ка в город.
– А как же розыгрыш?
– Не состоится. Тот человек уехал. Навсегда.
– А мой гонорар?
– Получишь сию минуту.
Я подвез актера до театрального общежития, где он обитал, и, покуда тот шел к подъезду, облучил его блокиратором.
* * *
Я рассказал Санычу, что ночью кто-то опять попал под поезд на злополучном повороте. Судя по найденной финке - это Макс.
Саныч ничего не ответил, но его взгляд, полный трепетной благодарности, был красноречив.
Когда мы уже ехали по Полевой, он, смущаясь, как мальчишка, признался, что они с Викой решили расписаться. Похоже, он рассчитывал на мое благословение. И получил его.
Я предложил ему поменять адрес. Этот домик засвечен, а кроме того, мало подходит в качестве семейного очага. Отчего бы не купить более приличное жилье? Например, в Жердяевке. Там тихо и зелено, ни лязга металла, ни самосвалов со щебенкой. Да и легализоваться стоило бы основательней. Только-только вышел закон об индивидуальном частном предпринимательстве. Надо пораскинуть мозгами и организовать какой-нибудь кооператив для прикрытия. Что же касается наших пиратских рейдов, то готовить их нужно более тщательно. Чтобы комар носа не подточил. Выждем еще два-три месяца, чтобы никому в голову не пришла мысль связать перерыв в "работе" с его пребыванием в больнице, и продолжим наше благородное дело. Тем более кандидатур хватает.
В скором времени Саныч стал моим соседом. Через две улицы он приобрел коттедж - не такой, конечно, просторный, как у меня, и не такой роскошный, какой был у Алины, но вполне, приятный, чтобы свить в нем семейное гнездышко.
Свадьбу сыграли в узком кругу. Кроме меня, четы Пономарцов и трех-четырех соседей, присутствовали, в основном, родственники Вики - такие же милые, симпатичные и простодушные люди.
Зажила новая семейная пара душа в душу. Я поразился, каким галантным и заботливым мужем оказался Саныч. Свою дражайшую половину он готов был носить на руках, несмотря на некоторый избыток ее веса. Каждую свободную минуту он что-то приколачивал, прилаживал или красил, и вскоре их дом засиял как народная игрушка.