Агент чужой планеты
Шрифт:
Оставалось устроить судьбу сестры Людмилы и ее сынишки Толика, моего племянника, о котором вы еще услышите, и в весьма необычном контексте.
Людмила по-прежнему была одинока. Что-то не заладилось в ее личной жизни. Вообще, с ней приключилась какая-то странная метаморфоза. Я помнил ее восторженной девчонкой, страстной любительницей сентиментальных фильмов и мороженого пломбир. Затем эта непонятная беременность... Замкнутость...
Теперь передо мной была законченная мужененавистница, этакая современная амазонка,
Притом, как выяснилось, она внимательно следила за политическими событиями (вот уж чего ожидал от нее меньше всего!) и имела свое безапеляционное суждение по всем вопросам.
В отличие от матушки, которая само слово "Государство" произносила со священным трепетом, Людмила выговаривала "это государство" с таким презрением, словно речь шла о чем-то низком и недостойном. Все было плохо, все требовалось разрушить и перекроить.
Я только диву давался, когда же она успела превратиться в антипод нашей доброй мамы, откуда эта злоба и ненависть во вчерашней благонравной девчонке.
Но перевоспитывать ее я не собирался, а лишь спросил, какие у нее планы на будущее. Она ответила, что хотела бы вместе с подругами открыть кафе, но не имеет средств на вступительный пай, поскольку при прежней власти в "этом государстве" уделом народа была нищета. Последнюю половину фразы она произнесла с клокочущим гневом, а вот упоминание о подругах содержало столько ласки, что я поневоле подумал, а не стала ли моя милая сестричка лесбияночкой. Впрочем, это ее личные проблемы.
Я дал ей денег. Сверх того, что она просила. И обещал дать еще, как только потребуется. Она кивнула с натянутой улыбкой, показавшей мне, как сильно мы отдалились друг от друга.
Зато Толик рос молодцом. Не по годам развитый и смышленый, он твердо заявил, что хочет быть банкиром и намерен поступать после школы в финансовый. Но еще не выбрал в какой.
– Замечательная идея, - поддержал его я.
– Приезжай ко мне летом погостить. И вообще, навещай почаще. А поступить можно в нашем городе. Жить будешь у меня. Помогу, чем только сумею.
– Спасибо, дядя Вадик, - серьезно ответил он.
На том и порешили.
Домой я вернулся в тоскливом, даже смятенном настроении. Что ни говори, смерть матушки означала некую черту, которую я незримо переступил. Тяжесть давила на сердце, не хватало воздуха. Оставаться в комнате было невозможно.
Я оделся и вышел на улицу.
Погода стояла отвратительная. Нудный дождь, колючий ветер, рваные облака, несущиеся через лунный диск... Напиться, что ли? А толку? Водкой этот камень не размоешь. Почему же мне так скверно?
Я медленно брел по темному бульвару. Ни одного прохожего. Редкие машины шуршали по мокрому асфальту. Далеко впереди светились огни гостиницы "Мир" и ресторана "Волна".
Рядом
Из него выпорхнула влюбленная парочка. Молодой человек склонился к окошку водителя, а девушка огляделась и решительно направилась ко мне, держа что-то на вытянутой ладони.
– Простите, вы не могли бы разменять?
Занятый своими мыслями, я не сразу понял ее просьбу.
– У водителя нет сдачи, - пояснила она нежным голоском.
Девушка была тонкая, стройная, с короткой стрижкой.
Я кивнул и полез в карман за кошельком.
В тот момент, когда я опустил голову, какое-то едкое облачко брызнуло мне в лицо. Гостиница "Мир" почему-то стала заваливаться набок. Это последнее, что я запомнил.
* * *
Пробуждение было тягостным. Страшно раскалывалась голова. Я лежал на чем-то жестком, мои руки и ноги были разведены в стороны и привязаны по отдельности. Вот, значит, как! Я снова пленник. Кто же меня вычислил? Где я дал пенку? Надо же быть таким олухом, чтобы попасться на дешевенький приемчик! Ловко меня провела эта смазливая малышка!
Однако нечто подобное со мной уже случалось... Ну да ладно, не впервой выпутываться из критической ситуации.
Сбоку послышался кашляющий смех. Я повернул голову и... не поверил собственным глазам, увидев торжествующего Кителя.
В первую секунду я его даже не узнал - не потому, что он состарился и обрюзг, просто я давно вычеркнул его из своей памяти. Оказалось - рано.
Но самое удивительное заключалось в том, что Китель тоже был пленником: наручники приковывали его к металлическому кольцу в бетонной стене.
Похоже, однако, что собственное положение его не расстраивало. На его землистом лице блуждало выражение злорадной мстительности.
А напрасно Саныч утверждал, что Китель больше не опасен. Судя по безумному блеску его поросячьих глазок, он еще способен натворить немало бед.
Не без содрогания узнал я и место действия: да, это был тот самый подвал на Лесной Даче, ставший кошмаром моей жизни! Сомнений никаких!
Смутное предчувствие кольнуло меня: с этого подвала начались мои злоключения, здесь же они и завершатся. Это - рок.
Однако же не будем забывать о главном правиле: никогда не терять головы.
Китель резко оборвал смех.
– Посмотри на меня, гипнотизер!
– прохрипел он.
– Хорошо выгляжу? Как на картинке, а? Это по твоей милости я провел лучшие годы за колючей проволокой. Из-за тебя терпел унижения и потерял здоровье. Потерял все, что имел: свободу, имущество, жену... Ты раздавил меня как дождевого червяка, но торжествуешь рано. У меня остается последнее счастье в жизни: увидеть, как ты подыхаешь, и, клянусь памятью жены, я увижу это!
– Его глаза все сильнее разгорались нездоровым демоническим огнем. Передо мной был сумасшедший.