Агент тьмы

Кроуфорд К. Н.

Роан перешёл на бег, крепко прижимая меня к груди.

— Ты так никогда не убежишь от них! — завопила я. — Брось меня здесь! Спасайся сам!

— Я просто убегаю от крепости. Я не хочу навредить ни в чём не повинным фейри.

«О ч ё м он говорит, ч ё рт возьми?»

Шторм хлестал его волосы — теперь уже длинные и бледные, змеящиеся вокруг головы на ветру. Вспышка молнии ослепила его оленьи рога, заострившиеся уши. В этот момент, пока я смотрела на него, находясь

в объятиях его мощных рук, он выглядел как мстительный бог шторма, готовый обрушить свой гнев вокруг себя. Роан Таранис, поцелованный штормом.

Мои зубы стучали, тело тряслось от его быстрого бега. Так близко, мы почти возле деревьев.

Я выгнула голову, выглядывая через его плечо. Ледяной завиток страха пронзил меня. Девять всадников с грохотом скакали к нам, их огромные лошади взмётывали копытами землю и траву в нескольких сотнях метров от нас.

— Они уже здесь, — прошептала я.

Роан резко развернулся, затем аккуратно опустил меня на мокрую траву.

— Что бы ни случилось, не двигайся, Кассандра!

Он шире расставил ноги и вытащил меч из ножен, пока кавалерия неслась к нам. Их отделяло уже меньше сотни метров. Молния осветила небо, ударив прямо перед всадниками. Две лошади встали на дыбы, сбросив всадников. Запаниковавшие кони бросились прочь.

Молния ударила снова, опалив землю возле всадников.

Внезапно я осознала, что едва ощущаю ветер, хотя всюду вокруг нас ветки, земля и камни летали по воздуху, ударяя по всадникам и их перепуганным лошадям. Мы стояли точно в эпицентре бури.

Поэтому Роан сказал мне не двигаться?

Мощный разряд ударил во всадника, и его туша повалилась на землю, а воздух наполнился запахом горящей плоти. Гром, который последовал за этим, едва не разорвал мои барабанные перепонки, и я зажала уши руками.

Всюду вокруг нас молния ударяла снова и снова, мир превратился в хаотичный водоворот огня и дождя, пока, наконец, не осталось ни одного всадника.

Шторм вокруг нас постепенно улёгся, ветер стих.

Роан упал на колени, вымотавшись.

Я опустилась рядом, потянув его за руку.

— Нам надо уходить.

— Дай мне минутку, Касс. Мне надо отдохнуть, — пробормотал он.

Он никогда не называл меня Касс. Никто так не делал, кроме Скарлетт.

— Смотри! — я показала пальцем. В двадцати метрах от нас стояла лошадь без всадника. — Мы можем её использовать.

Это заставило Роана подняться и пойти к лошади, пока я семенила следом. Чёрная кобыла не сдвинулась с места, настороженно косясь на Роана.

Когда мы добрались до неё, Роан аккуратно схватил упряжь, бормоча успокаивающие слова на незнакомом мне языке. Когда дыхание лошади успокоилось, Роан повернулся и потянулся ко мне, поднимая меня на спину животного.

В следующее мгновение он оказался позади меня, обняв двумя руками и согревая своим телом.

Он направил лошадь вперёд, дёрнув поводья, и мы галопом пустились по петляющей лесной тропе.

Пока копыта лошади отбивали дробь по земле, а ветер хлестал по моим волосам по дороге к порталу из Триновантума, я впервые приняла надежду, что я действительно свободна.

***

Я никогда и не думала, что так буду скучать по шуму и хаосу города. Как только мы вернулись в город и услышали гудки машин, я заплакала от облегчения, прислонившись к груди Роана. И благослови его Господь, он ни слова не сказал про то, как плохо я пахла; он просто подхватил меня на руки и отнёс

в ближайший отель. Мы не могли вернуться в особняк, поскольку Абеллио знал его расположение, так что Роан притащил меня в старый викторианский отель в городе.

Если бы они видели, как мы действительно выглядели, и что Роан несёт на руках меня, покрытую грязью и тряпками после двух месяцев в дыре, они бы немедленно отказали нам.

К счастью, Роан укрыл гламуром нас обоих и очаровал женщину за стойкой администратора. Когда она спросила, нужен ли нам один номер или два, я выпалила «Два». Я не хотела, чтобы Роан ещё дольше видел меня такой. Так что мы получили две ключ-карты, и женщина лишь похлопала глазками Роану, спрашивая, хотим ли мы завтрак утром. Она шутит? Я хочу завтрак прямо сейчас.

В лифте Роан не выпускал меня из рук, закрыв глаза и прислонившись к зеркалам. Я столько времени отчаянно искала отражения вокруг себя, что обилие зеркал в лифте казалось ошеломительной роскошью.

На четвёртом этаже Роан отнёс меня к моему номеру, бережно поставил перед дверью, а потом ушёл в свой номер.

Первое, что я сделала, когда вошла в комнату — это схватила коробку спичек, лежавших на прикроватной тумбочке. Затем я ввалилась в ванную и закрыла за собой дверь. Я сняла с себя тряпьё, пропитавшееся мочой и грязью, месяцами липшее к моему телу, и швырнула всё в раковину — штаны, нижнее бельё, рубашка. Оставшись полностью голой, я зажгла спичку и поднесла её к кучке лохмотьев. Спичка погасла. Я пошла к мини-бару и достала все бутылочки, которые содержали алкоголь хотя бы с 40 градусами. Я полила ими мокрые плесневелые тряпки, и от запаха голова пошла кругом. Я зажгла три спички разом и бросила их в раковину. На сей раз вспыхнуло большое пламя. Я отошла назад, смотря, как это всё горит с сильным запахом. К счастью, в ванной не оказалось датчика дыма. Я не знала, в чём теперь буду ходить, раз сожгла свою единственную одежду, но я лучше буду голой, чем позволю этим тряпкам и дальше существовать.

Пока отрепья горели, я босыми ногами прошлёпала к душу. Моё тело дрожало, готовое сдаться. Но я не могла спать или отдыхать, пока не отмоюсь, и я включила самую горячую воду, позволив комнате наполниться паром. Опираясь на полотенцесушитель, я забралась в душ, дрожа. Обжигающая вода полилась на меня, и я схватила мыло, принимаясь скрести свою грудь, свои руки, шею сзади, между ногами. Я вылила на ладонь щедрую порцию шампуня, взбивая густую пену в волосах, затем снова схватила мыло и стала царапать кремовый брусок ногтями, чтобы убрать грязь, запёкшуюся под ними. Грязная вода собиралась внизу ванны вместе с комками пены. Когда я уже не могла стоять, я села на край ванны и подняла ноги, принявшись намыливать их и скрести руками. В сознании встал образ серебристой ручки, сточившейся до тупого огрызка. Я тёрла ступни, с силой водя по ним бруском мыла, царапая, отмывая всё. Когда последние следы грязи ускользнули в смыв, а брусок превратился в тонкий обмылок в моей ладони, я выключила душ.

Выйдя из ванны и спотыкаясь, я добрела до раковины и включила воду, гася последнее пламя. Я глянула на коврик под ногами, и меня манила его мягкость. Я буквально свалилась на пол, свернувшись калачиком. По необъяснимым причинам по моим щекам покатились слёзы, и я шмыгнула носом, уткнувшись в коврик.

Разве мало времени я провела в одиночестве?

Я потянулась к полке и схватила пушистое белое полотенце. Медленно, едва не падая, я поднялась на ноги и замоталась в махровую ткань.