Агент в кринолине
Шрифт:
— Не отпирайтесь, я прочел, — с улыбкой процитировала Мэри Пушкина, самого знаменитого из русских поэтов, стихи которого обязательно должны читать и учить наизусть все иностранцы, желающие по-настоящему понять и русскую душу, и русский язык. — Да, я писала вам, Алеша. Я хотела попросить прощения за то, что не посмела заговорить с вами на улице…
— Ах, Мэри, перестаньте, это пустое. Я прекрасно понимаю, что у людей бывают разные обстоятельства, и не все в нашей воле… Вас охранял какой-то злобный английский бульдог, и вы не пожелали при нем обнаружить наше давнее знакомство. Тут не за что
— Помню вас? Алеша! Да разве я могла вас забыть? Я была безумно влюблена в вас, когда жила в России, и помнила вас все те годы, что провела в Англии.
Эти слова, совершенно искренние, сами сорвались с языка, и она испуганно замолчала. С одной стороны, у нее не было привычки объясняться в любви молодым мужчинам, более того, ей впервые довелось произнести нечто подобное… Но, с другой стороны, маркиз как раз на подобные действия с ее стороны и рассчитывал, о чем Алексей может догадаться. И тогда он решит, что Мэри, как послушная служанка, слишком ретиво исполняет волю своего хозяина. Боже, в каком сложном положении она оказалась!
— Что же вы замолчали? — улыбнулся Алексей. — Ваши слова звучали для меня настоящей музыкой.
— Вы смеетесь надо мной, — прошептала она.
Алексей собрался было возразить ей, но… вместо этого привлек девушку к себе и поцеловал. В некоторых случаях слова совершенно не нужны и даже мешают.
Мэри и в этот раз не оттолкнула его, не ударила, не закричала: «Что вы себе позволяете, граф? Как вы посмели? За кого вы меня принимаете?» — и все те слова, которые приходят в подобных ситуациях на ум девушкам, считающим себя благопристойно воспитанными. Нет, все было как в тот давний памятный вечер — она не только позволила себя поцеловать, но и ответила на поцелуй. Алексей чувствовал такую нежность, что у него кругом шла голова.
— Милая… Мне кажется, что я все эти годы шел к новой встрече с тобой, — сказал он, сжимая Мэри в объятиях.
Но она все же освободилась из кольца его рук.
— Я не хочу отпускать тебя, — прошептал он, сам не понимая, о чем говорит — о разомкнутых объятиях или о невозможности снова расстаться навсегда.
— Да, за прошедшие годы ты нисколько не изменился, все тот же решительный гвардейский натиск, — улыбнулась она. — Прости, Алеша, но мне пора идти.
Никто из них даже не заметил, что они перешли «на ты», так естественно и непроизвольно это произошло. Услышав, что Мэри собирается уходить, Алексей возмутился:
— Как, ты уже уходишь? Мы только-только нашли общий язык… И поговорить еще толком не успели! Ты ведь хотела мне о чем-то рассказать! Ты писала…
— Потом, потом, — проговорила девушка, шагнув к выходу из беседки. — Прошу, не задерживай меня.
И она исчезла, оставив запах легких духов и ощущение тайны.
Алексей упал на скамью и закинул руки за голову, собираясь с мыслями. Разволновался он как шестнадцатилетний мальчишка… Вроде бы его ничто не связывало с этой девушкой, кроме пустякового юношеского воспоминания и этой короткой встречи, но Мэри почему-то вдруг заняла важное место в его сердце.
Для чего она вызвала его в сад? Сказать, что не забыла? Объясниться
Да уж, Алексей поначалу слишком строго к ней отнесся, осуждая за связь с маркизом Транкомбом… Что он знает о ее жизни, чтобы осуждать? Когда-то ее мать, несмотря на благородное происхождение, вынуждена была служить в чужом доме ради жалованья гувернантки — других источников дохода у семьи не было. После того как миссис Мэлдон с дочерью вернулись в Англию, их финансовое положение вряд ли кардинально изменилось… А девушек, не имеющих за душой ни копейки, или, как там говорят у них, в Англии, ни пенса, всегда подстерегает масса опасностей.
Бедняжка, она попала в руки этого мерзавца и интригана маркиза Транкомба, наверное, в порыве отчаяния. Грешно осуждать за то, что достойно сожаления и милосердия. Она недовольна собственной жизнью, мучается, страдает, вспоминает свою первую любовь — легкомысленного графа Чертольского…
Наверное, Мэри так и не смогла забыть Алексея, потому что ничего лучшего, чем тот бал и поцелуй украдкой, у нее не было. Бедная девочка! Вся ее жизнь — лишь страдания и унижения…
А что же ее возлюбленный граф Чертольский? Алексей почувствовал, как его щеки наливаются краской стыда (хорошо хоть, никто не видел его в эту минуту). Он готов был отнестись к бедняжке с полным презрением только лишь потому, что судьба не оставила ей иного выхода, кроме как погибнуть от голода или погубить свою репутацию.
Нет, Алексей не должен упустить шанс, подаренный ему высшими силами для спасения Мэри. Он увезет ее в Петербург, снимет для нее уютный дом, позаботится о ней… Алексей предался этим мечтам, воображая себе нарядные платья из дорогого салона мод, украшения от Фаберже, выезд с хорошей парой лошадей и щегольским экипажем, абонированную ложу в театре, уединенную загородную дачу где-нибудь в Павловске…
Он вполне может побаловать Мэри такими пустяками. И делать что-либо для очаровательной англичанки, честно говоря, будет намного приятнее, чем для ветреной танцовщицы, наставившей ему рога… Да он готов засыпать Мэри подарками, лишь бы ей было хорошо!
В какой-то миг в его душе все же шевельнулось неприятное чувство — разве он спасет ее этим? И разве именно так понимается емкое слово «хорошо»? Едва встретив влюбленную девушку, он уже готовится сделать ее своей содержанкой… Так чем же он лучше маркиза Транкомба?
Но Алексей отогнал эти смутные сомнения. Конечно же он лучше маркиза, о чем говорить. И он сделает все, чтобы Мэри была счастлива, в то время как маркизу, судя по всему, на такие мелочи, как счастье девушки, наплевать.
Да, кстати о маркизе… Алексей тут оказался для того, чтобы присматривать за действиями маркиза Транкомба, а вовсе не для того, чтобы отбивать у него любовницу. Что ж, чувства придется отложить до тех пор, пока… А до каких пор, собственно, нужно откладывать чувства? И главное, зачем?