Агент влияния
Шрифт:
Бац! Бац!
Сбил удары, отведя их ладонью.
Рраз! Уклонился от размашистого крюка.
Вот так вот попадет разок, и мне трындец! Знаю, что такое эти размашистые «деревенские» крюки. Врежет – как срежет, три года перед глазами как живой стоять буду.
Ладно. Хватит уже шоу! Наигрался. Того и гляди огребу по-полной за свою наглость и самонадеянность!
А боксер-то похоже успокоился. Он считал меня более опасным противником, потому близко не подпускал, ждал подлого удара в пах (и дождался), и вообще – всячески сторожился, чуть что – уходя в глухую защиту. А тут… фигня какая-то, а не боец! (это про меня) Прыгает
Тут я его и подловил. Вошел в клинч, шагнув вперед под тот самый крюк правой, коленом в пах, руку в захват на болевой, и… все!
Совсем все. Закончился бой. Прости, парень… я понимаю, что получить коленом по тестикулам это очень больно, и что потом ты с неделю как минимум о женском поле будешь вспоминать с некоторой опаской – знаю, испытано. Однажды еще в юности занимаясь дзюдо я самонадеянно решил побороться с кандидатом в мастера спорта. Фактически с мастером спорта – это я уже потом узнал. Так вот он валял меня, как ребенок куклу-пупса. Нехотя так, скучно, и… эффективно. Я на ногах не стоял больше пяти секунд, и это притом, что пытался оказывать самое что ни на есть деятельное сопротивление, на которое он плевал с высокой колокольни. Так вот после этого поединка мои гениталии были темно-синего цвета. Почему? Да сам не знаю! Синие, и все тут! То ли кровоизлияние от перенапряжения (что вряд ли, но как версия), то ли мне в пах угодила нога противника, то ли… да черт его знает, почему! Только дотронуться было больно, и о девушках думать… понятно.
В общем – сомлел парень, и мой болевой прием на руку в стойке ему уже был как мертвому укол ножом. Надеюсь, что тестикулы несчастного все-таки восстановятся…
Честно, не хотел его так! Но это был самый безопасный способ вывести из строя, не убивая и не калеча. Почти не калеча. И кстати – если бы он попал по мне хотя бы раз… в общем – некогда и незачем жалеть! Что сделано, то сделано!
– Победа! – моя судья поднимает руку, и я отпускаю свою жертву. Он уже шевелится, тяжело дышит, и лежит на песке, скорчившись в позе зародыша. Хреново ему сейчас, точно. Еще раз – прости!
А толпа ревет! А толпа шумит! Что ей чья-то боль, чьи-то слезы? Это шоу! А шоу, как известно, должно продолжаться!
– Победа! Победа!
Это Рон и репортерша – радостные, счастливые. Как и вся толпа зрителей. Или – почти вся. Инструкторы, седой, начальник академии – хмурые, какие-то потерянные… убитые. Ну да, они ждали, что меня сейчас убьют, а убил я. Обидно, да.
– Сейчас подойдем к инструкторам, ты все снимешь и запишешь! – шепнул я, натягивая рубашку – Поняла?
– Кажется, да! – кивнул репортерша и сделала знак оператору. Тот сложил пальцы знаком окей и завозился у речек своего аппарата.
Инструкторы и администрация стояли как раз рядом с камерой, и оператору не составило труда перенаправить ее прямо на лица этой группы. Ну а я решительно зашагал к ним.
– Привет, парни! – я улыбнулся как можно доброжелательнее – Я рад знакомству с вами! Вы настоящие бойцы, настоящие копы, мне было приятно с вами бороться! Вы меня извините за резкие слова по поводу обучения – вы-то в этом не виноваты! Вы делаете свою работу максимально профессионально, на высшем уровне! Если захотите, если будет такое желание – я бы мог…
Я развернулся и пошел прочь, туда, где на скамейке сидел Рон и довольно улыбался, глядя куда-то в пространство. Солнце уже коснулось горизонта – огромный красный таз. Похолодало. Я даже слегка продрог – вспотел во время «беготни», а сейчас начал остывать.
Ужасно захотелось отправиться домой. Лучше всего конечно в Союз – туда, в свою старую квартирку. Но можно и в здешнюю нору. Забиться в нее поглубже и сидеть, не выходя на улицу дня три. Или пока в холодильнике не закончатся продукты.
Не хочу! Не хочу ничего! Зря я это все затеял – эту суету, этот шум! Зачем мне это все? Чтобы сидеть в маленькой комнатушке и бить по клавишам? А в свободное время кувыркаться с ненасытной писательшей? Которая честно говоря начала меня утомлять… Как профессионал – она выше всяких похвал. Но ее циничность, ее отрицание морали, которая въелась в мою кровь с детских лет – это напрягает. А еще – она предпочитает доминировать. Во всем – и в постели, и в жизни. Она просто одержима идеями феминизма и женского равноправия! И меня это бесит. Насмотрелся я на такое дело в 2018 году, знаю, во что это выльется.
– Майкл, иди к нам!
Я обернулся, увидел Стива Мартина, который махал мне рукой и невольно поморщился. Про себя поморщился. Как так можно – поморщиться про себя? А почему бы и нет? Улыбаться про себя можно? А почему морщиться про себя нельзя? Мда… глупые мысли. Просто мне не хочется туда идти. Почему не хочется? А вот так! Не любим мы тех, кого обидели. Совсем не любим!
– Пойдешь? – Рон, рядом с которым я стоял вопросительно посмотрел на меня – сходи, не думаю, чтобы они устроили скандал. Эх, жалко Синди уже уехала! Со всей своей бандой… Сейчас бы снять, как ты общаешься с побитыми тобой парнями!
– Хватит! Хватит телевидения! Меня уже тошнит от вида камеры и от микрофона, который суют тебе в морду!
– ТЕБЕ в морду – ухмыльнулся Рон – Тебе, Майк. Ты ведь звезда. А я так… твой секретарь. До тех пор, пока Страус меня от тебя не уберет. Иди, общайся. Видишь, как парни стараются!
Я посмотрел в глаза Рону – они были трезвыми и внимательными… как всегда. Ни разу не видел его пьяным, ни разу не видел расслабленным. Секретарь, ага! И сейчас он не пил, хотя выпивки вокруг больше, чем нужно. Виски разных видов, вино, шампанское. А вот с закусью как-то не очень – бутербродики на шпажках, какие-то печеньки… конфеты. Вот и все, по большому счету. Не по-русски, ага! У нас бы такой банкет закатили – столы бы ломились от яств!
Тут были все инструкторы, с которыми я сегодня… хмм… имел дело. И битые, и не битые. Битые – выглядели не очень, особенно Дональд, говоривший теперь с особой, техасской гнусавинкой. Повязка на носу к этому располагала. Впрочем – Стиву тоже досталось. Он был еще немного бледен, хотя стоял прямо и даже не шатался. Шутка, да – если бы он шатался, кто бы его пустил на мероприятие?
– Слушаю вас, парни!
– Ты не пьешь, Майкл? – это спросил один из тех парней, которых я уронил вместе с Дональдом – Что, русские шпионы совсем не пьют?