Агентство потерянных душ
Шрифт:
– Вряд ли. Люди сходят с ума от безделья. А он будет занят - он будет развивать туристический бизнес Древесной, - улыбнулся Ари.
– Да будет так... Что теперь делать будете?
– Я-то, - ответил Аристотель, - Директор земного БИМПа. Этим и займусь. Рене и Диме я выделю бионосители, какие они выберут. Они говорят, останутся пока на Земле, а там посмотрим.
Маша покивала.
– А ты что планируешь?
Маша улыбнулась:
– А я - агент Бюро иммиграции Млечного Пути, этим и продолжу заниматься. А сейчас - в ещё большей степени. Я вернулась сюда из Леттуа Гири именно
– Как тебе помочь? Как ты собираешься действовать?
Маша подумала и сморщила лицо.
– Если честно... не знаю.
Глава 7: Ошибка выжившего
Этой ночью Маше приснился странный сон.
Будто бы завела она с Гектором щенка по имени Квинт - маленького, пушистого, рыжеватого с чёрной мордочкой и белыми кончиками лапок. Беспородного, но красивого - с умными глазами и пропеллером-хвостом.
Прожил щенок с Машей целый год, да никак не может она с ним общий язык найти - к улице приучиться никак не может, грызёт кресла и ножки кровати, на людей бросается... Отчаялась Маша и решила обратиться к знаменитому ветеринару, у которого была чудо-собака: собака эта умела по-человечески говорить и собакам сообщать то, что люди никак сказать не могли.
Пришла она к этому собачьему Айболиту, а с ним рядом собака лежит на коврике - то ли мопс, то ли бульдог. Пришла, рассказывает о своей проблеме, а мопс-бульдог и говорит ей человеческим голосом:
– Ничем мы не сможем вам помочь, гражданочка. Глупая собака у вас. Что человек с ней, что собака говори - толку ни будет никакого.
– Да как же это так - глупая? Нет уж, не глупая, извольте перевести мои слова ей - она поймёт, что я хочу.
– Что ж, как скажете, - поднял тощий зад мопс-бульдог и на кривых лапках проковылял к ней ближе, после чего опять неуклюже плюхнулся на пятую точку, - что вы хотите сказать своей собаке?
– Хочу я объяснить Квинтику, что правильное место делать лужи - улица. Он делает это сразу после! А делать это надо на улице! Я ясно выражаюсь?
– Достаточно, - буркнул мопс-бульдог, повернул морду к Машиному псу, то и дело порыкивающему на ветеринара, и протявкал ему с завываниями и рыками довольно длинную сентенцию.
Машин пёс ощерился и прорычал что-то в ответ.
– Он говорит, что ему весело.
– Он имеет в виду, что он не признаёт, что дом - наша собственность, и...
– Гражданочка, он ничего не имеет в виду - для этого мозги нужны. Ему весело. И это всё, словами это говори или языком вылизывай. Не стоит дополнять ваше объяснение теориями взаимоотношений людей и животных или смыслом одомашнивания волков. Он глупый, понимаете?
– Ну нет, - Маша никак не могла принять слова говорящей собаки, глядя в умные глаза своей, - тогда объясните ему хотя бы, что люди вокруг - не враги, от них нет никакой реальной опасности. Не нужно лаять на них, как только они появляются в поле зрения!
– Хорошо, - будто бы пожал плечами мопс-бульдог, - скажу.
Он снова произвёл серию рыков, сопровождавшихся скулежом и подвыванием.
Машин пёс ответил коротко и ясно.
–
– Зачем?
– Низачем. Просто. Для ответа на вопрос "зачем" нужен некоторый интеллект.
– Послушайте, - Маша пыталась удержать последние рубежи, - но ведь Вы - тоже собака! Значит, собаки тоже умеют думать! Посмотрите, какие у Квинтика умные глаза!
– Гражданочка, послушайте собаку, - вдруг сказал свои первые в этой беседе слова доктор, - вы должны понять...
– Что? Что человек - это не собака?
– Что человек - не собака, понимает даже собака. Вы должны понять, что человек может стать собакой, а вот собака человеком - нет.
– Р-р-рав!
– оглушительно рявкнул мопс-бульдог, и Маша со слабым вскриком проснулась.
– Боже, ну и приснится же...
– пробормотала она, - Щенок Квинт...
Гектор проснулся тоже. Он перевернулся на другой бок, обнял Машу рукой и сонно проговорил:
– Что там? Опять Квинт тебе покоя не даёт?
– Причём довольно экстравагантно. Послушай, ты знал, что человек может стать собакой, а собака человеком - нет?
– Едят ли мошки кошек?
– сквозь сон ответил Гектор и снова заснул.
Маша же ещё полчаса лежала и смотрела в тёмный потолок. Она искала причину, которая подтолкнула бы её ставшее вдруг слабовольным тельце выйти из своего кабинета в БИМПе, спуститься на лифте, сделать трансфер в Лунный БИМП, пройти в ангар с меморизатором и прожить ещё раз... Трудно пережить расставание с любимым и разбитый нос. А смерть всех и каждого пережить просто невозможно. Даже в памяти. Даже понарошку.
А Маша знала, что ей нужно было посмотреть на эту изнанку жизни, но плотность, концентрация болезненной эмоции и бесконечной боли в её памяти была столь высока, что казалась стальной стеной, которую нужно было расковырять пальцем насквозь. Механизмы разума срабатывали на выживание и не пускали в эту клоаку ни мысль, ни внимание - иначе любой человек сошёл бы с ума даже на далёких подступах к бастионам трагедии.
И Маша это знала. Поэтому она должна была зайти в свои воспоминания задолго до финала трагедии и погибать долго, постепенно и всё более интенсивно - пока не станет понятно, кто виноват и что делать.
А она боялась. Никак не могла себя заставить - и искала причины, по которым ей нужно это сделать не через неделю или год, а прямо сейчас. Может быть, и дурацкие сны со щенками Квинтами тащила в свою голову именно она?
Но причина нашлась совсем в другом.
По протекции Маши и Онассиса-Квинта Гектора взяли на работу в Лунный БИМП - он уволился со своего завода и теперь был учеником на должность ответственного за лицензирование добровольных трансферов. Должность эта была в Бюро испокон веков, но была упразднена на последние десятилетия Квинтом: Бюро исследовало группы поселенцев, которые имели возможность и желание выходить из носителей по собственному желанию, а не в момент их поломки, и выдавало таким индивидуумам своего рода визу на свободное перемещение по планете или вне её. Онассис начал постепенную волну возвращения к уставным ценностям и смыслу существования БИМПа, а также возврату планете её основных функций лаборатории.