Агентство «Томпсон и К°»
Шрифт:
Капитан Пип раскололся не сразу. Он еще не был готов для душевной беседы. Некоторое время оставался неподвижен и нем, хмурил брови, оставляя Артимона в полной неизвестности.
Хозяин собирался поделиться с ним не радостью, а беспокойством. У «родственной души» на этот счет не было никаких сомнений: ее не могли обмануть гневно торчащие усы друга, его странно блестевшие глаза, косящие от ярости.
Капитан, теребя концы усов, переводил мрачный взгляд от шлюпбалки [26] на угольный тендер и с
[26] Шлюпбалка — изогнутая железная балка, служащая для подъема на корабль и спуска на воду шлюпок.
— Подумать только, какая недобросовестность, а, сэр!
Артимон огорченно опустил голову.
— А если вдруг погода устроит какую-нибудь каверзу, а?
Капитан помолчал и закончил, потирая свой злополучный нос:
— Вот будет история, а, мистер…
Так как эти сеансы откровений длились обычно недолго, Артимон счел, что на этот раз все сказано, и пошевелился. Но голос хозяина пригвоздил его к месту. Капитан насмешливо цитировал выдержки из рекламного проспекта:
— «Комфортабельный пароход». Ха, ха, ха! «Две тысячи пятьсот тонн водоизмещения». Ну и ну!
В двух шагах от него раздался глухой голос:
— Мерзкая посудина, хозяин!
Капитан проигнорировал эту прервавшую его размышления реплику.
— А три тысячи лошадиных сил? — продолжал он. — Проклятый хвастун!
— Маленьких лошадок, хозяин, три тысячи пони-сил,— продолжал тот же голос.
На этот раз капитан соблаговолил услышать собеседника. Метнув на него сердитый взгляд, он удалился. А четвероногий конфидент [27] , снова превратившись в обычного пса, потрусил за ним.
[27] Конфидент — доверенное лицо.
Саундерс — именно ему принадлежали эти нескромные комментарии,— глядя на удаляющегося капитана, невероятно развеселился. Это веселье проявлялось необычно, сопровождаясь скрипом и судорогами во всех его суставах.
После завтрака пассажиры высыпали на верхнюю палубу: некоторые наслаждались прогулкой, другие сидели, объединившись в компании.
Одна из таких компаний привлекла внимание Робера. Довольно далеко от него на палубе сидели три пассажира: мужчина и две дамы. В женщине, читающей последний номер «Таймс», он узнал вчерашнюю прекрасную незнакомку, свою соседку по каюте.
Она была, очевидно, замужем или вдова двадцати двух — двадцати трех лет. Он не ошибся накануне, сочтя ее очаровательной. Утреннее солнце так же выгодно подчеркивало ее красоту, как и вчерашний вечерний свет.
Ее спутницей была молодая девушка лет девятнадцати — двадцати, судя по очевидному сходству, сестра.
Джентльмен рядом с женщинами с первого взгляда не внушал симпатии. Худой, с висящими усами, горбатым носом, все время
«Впрочем, какое мне дело»,— подумал про себя гид.
И все же молодой человек почему-то не мог успокоиться. В его голове при взгляде на эту малосимпатичную личность невольно возникало воспоминание о вчерашнем курильщике на палубе, из-за которого ему пришлось уйти.
«Просто ревнивый муж»,— подумал Робер, поеживаясь.
В этот момент неожиданный резкий порыв ветра, холодного с утра, вырвал газету из рук молодой женщины. Робер кинулся за газетой, и ему удалось схватить ее в последний момент, когда она чуть не улетела навсегда в море. Робер преподнес пропажу своей очаровательной соседке и был награжден благодарной улыбкой.
Оказав эту скромную услугу, он собрался удалиться, но тут вмешался Томпсон. Хотя «вмешался» не то слово: он ринулся к Роберу.
— Браво, господин профессор! — воскликнул он.— Мистер Линдсей, мисс Кларк, миссис Линдсей, разрешите мне представить вам господина Робера Моргана, профессора Сорбонны. Профессор соблаговолил принять на себя неблагодарную миссию переводчика, это лишний раз доказывает — если, конечно, здесь требуются доказательства,— что наше агентство для своих пассажиров готово на все.
Томпсон, изрекая эту тираду, был великолепен. Робер же чувствовал себя неловко. Промолчав, он становился соучастником обмана. Но, с другой стороны, зачем спорить и доказывать правду? То, что говорил Томпсон, было в интересах Робера. К профессору, конечно, все будут относиться с большим почтением, чем просто к гиду.
Решив не занимать себя сейчас этими проблемами, Робер удалился, откланявшись.
— Это настоящий джентльмен,— сказала Томпсону миссис Линдсей, провожая Робера взглядом.
Томпсон одобрил ее слова выразительной мимикой: закивал головой, надул щеки, выпятил губы, всеми способами подчеркивая, какая значительная личность переводчик на пароходе «Симью».
— Я благодарна еще и потому, что в спасенной газете есть заметка об одном из наших пассажиров. Вот послушайте,— добавила она и громко прочитала: — «Сегодня, десятого мая, отправится в плавание пароход «Симью», зафрахтованный «Агентством Томпсон и К°». Нам известно, что среди пассажиров находится некто Э. Т., член клуба самоубийц. Несомненно, мы можем стать свидетелями чрезвычайного происшествия».
— Гм,— хмыкнул Томпсон.— Позвольте, пожалуйста, миссис Линдсей, вашу газету?
Взяв газету из рук миссис Линдсей, он внимательно перечитал заметку.
— Вот так дела! — воскликнул Томпсон.— Что же собирается сделать этот оригинал? Но, прежде всего, кто это?
Томпсон быстро пробежал глазами список пассажиров.
— Единственный, у кого инициалы Э. Т.,— это мистер Эдвард Тигг. Впрочем, вот он стоит опершись на ванты фок-мачты и устремив взгляд в открытое море. Несомненно это он. Какой мрачный вид!