Агенты Берии в руководстве гестапо
Шрифт:
В это же время удар гестапо обрушился на абвер. Милый «швейцарец» Рексе совсем завоевал доверие посетителей салона фрау Зольф. Потом сообщил, что едет в Швейцарию — не нужно ли передать какие-нибудь письма в обход цензуры? Ему с радостью передали целую пачку. И для западных представителей, и для своих гонцов, ведущих с ними контакты. В январе 1944 г. гестапо арестовало 75 человек — всех посетителей салона и ряд их соучастников, в том числе бывшего помощника Канариса Остера. Потянулись нити и к другим сотрудникам абвера. В частности, к агентам абвера в Стамбуле Эриху Вермерену и его жене Элизабет фон Плеттенберг. Они успели получить предупреждение об опасности и переметнулись к англичанам.
Компромату на Канариса Гиммлер хода не дал. Но все равно очередное разоблачение связей с противником через сотрудников
Операция «Валькирия»
Об офицерском заговоре против Гитлера написано очень много. В исторической литературе, особенно западной, ему уделяется чрезмерно повышенное внимание. Его возводят до уровня «антинацистского подполья», а то и «немецкого движения сопротивления». Впрочем, причина такого явления вполне понятна. В период «холодной войны», когда ФРГ стала членом НАТО, требовалось в общественном сознании отделить Германию от нацизма. Вот и преувеличивалось значение «немецкого сопротивления» — точно так же, как в СССР, чьей союзницей стала ГДР, преувеличивалось значение немецкого коммунистического подполья. Мюллер, кстати, отслеживал те и другие организации, и к коммунистам начал в 1944 г. засылать «долгоиграющих» агентов, которых красноречиво называл «люди победы».
Что же касается заговорщиков-военных, то стоит изучить их конкретные дела, чтобы понять — никакой серьезной оппозиции очень долгое время в общем-то и не было. В их число входили те, кто оказался обижен лично Гитлером, был недоволен ущемлением самостоятельности военных с его стороны, считал его безграмотным военачальником, был не согласен с теми или иными политическими решениями — например, войной на два фронта. Ну как можно говорить о политической оппозиции, если основа политики фюрера, то есть внешняя экспансия, отнюдь не бралась под сомнение. Большинство «оппозиционеров» выступало даже и не против нацизма, а только персонально против Гитлера. А отставной генерал Бек, считавшийся признанным лидером заговорщиков, прямо говорил: «Плохо не то, что делает Гитлер, а то, как он это делает». Повышенным гуманизмом многие из этих господ также «не страдали». Скажем, массовые расстрелы заложников во Франции начал заговорщик Штюльпнагель.
Ну и наконец, понятия «заговора», «оппозиции», «сопротивления» должны выражаться в каких-то реальных делах. А вот их-то до июля 1944 г. практически не было. Основная «деятельность» в течение долгих лет заключалась в частных разговорах друг с дружкой — дескать, а вот хорошо бы, если бы каким-нибудь образом — и оказаться без Гитлера… Причем существовало несколько течений. «Кружок Крейсау» (по названию поместья, где он собирался) во главе с графом Мольтке и графом Йорком был всего лишь подобием дискуссионного клуба молодых идеалистов. Здесь вариант свержения фюрера вообще не рассматривался, поскольку члены кружка были принципиальными противниками насилия. Они только теоретизировали о неопределенном будущем Германии и обсуждали радужные модели идеального государственного устройства, что-то вроде христианского социализма.
Второе течение, состоявшее из офицеров, дипломатов и ряда административных работников, действовало по двум направлениям. Во-первых, шли бесконечные обсуждения за чаем или за рюмочкой списков будущего правительства и вариантов правления. Как уже отмечалось, в качестве будущего вождя Германии некоторые допускали даже кандидатуру Гиммлера. Другие рассматривали гипотетические
А во-вторых, практическая деятельность сосредоточилась на поисках контактов с Западом. И эмиссары оппозиции только и делали, что торговались с второразрядными представителями Англии и США, на каких условиях может быть заключен «мир без Гитлера». Мол, прежде чем развернуть борьбу против фюрера, надо получить твердые гарантии, что за Германией останутся ее завоевания. Тут уж, конечно, признаки заговора были налицо — но только не «движения сопротивления». Тем более, что все военные заговорщики оставались дисциплинированными служаками и приказы ОКВ и фюрера продолжали исполнять безоговорочно.
Видный американский исследователь У. Ширер отмечает: «Можно только удивляться лидерам немецкого сопротивления, которые проявляли такую настойчивость в достижении мирного соглашения с Западом и такую нерешительность в избавлении от Гитлера». Впрочем, несколько попыток покушения имели место. Но уж больно по-детски они выглядят. А то и вызывают сомнение в их достоверности. Потому что поведали о них после войны немногие уцелевшие заговорщики, старавшиеся изобразить из себя героических борцов с нацизмом. Нередко такие воспоминания проверке не поддаются, поскольку их авторы ссылаются только на погибших свидетелей. И иногда это смахивает на откровенную «развесистую клюкву». Взять хотя бы случай, будто генерал фон Тресков с тремя молодыми единомышленниками в августе 1941-го собирался арестовать Гитлера в Борисове, когда тот прилетит в группу армий «Центр» — хотели якобы захватить его по пути с аэродрома в штаб. Но от попытки пришлось отказаться, потому что… вдруг обнаружилось, что у фюрера есть охрана. Да, вот так — ни больше ни меньше. Оказывается, не знали, что главу государства охраняют!
Потом были более реальные случаи — с бомбами. Но заговорщики сочли, что немецкие бомбы замедленного действия для покушения не годятся, они издают шипение перед взрывом. Нужны, мол, только английские. Что ж, Лахузен из абвера достал английские. И последовала операция «Вспышка». Название позаботились придумать в первую очередь. Но дальше все выглядит не столь гладко. 13 марта 1943 г., когда Гитлер прибыл на совещание в Смоленск, фон Тресков и Шлабрендорф решили передать ему бомбы в самолет под видом двух бутылок коньяка для берлинских друзей (как видим, груз даже не досматривался!). Подумывали о том, не убить ли фюрера тут же, на совещании. Но сочли, что при взрыве могли погибнуть генералы, которых (когда они «освободятся от присяги») не исключалось привлечь на свою сторону. Простите, а пистолеты? Или автоматы? От которых генералы, находившиеся в одной комнате с Гитлером, не погибли бы? Но нет, выбрали бомбы, передали в самолет, и они благополучно не сработали.
Еще об одном «покушении» поведал историкам полковник Гернсдорф, также оставшийся в живых, в отличие от других участников описанных им событий. Дескать, он, Гернсдорф, вызвался пожертвовать собой. Фон Тресков дал ему две бомбы замедленного действия, он положил их в карманы шинели и 21 марта 1943 г. на выставке трофейной техники должен был подойти поближе к фюреру и взорвать его вместе с собой. Но взрыватель по своей конструкции мог сработать минимум через 15–20 минут, а Гитлер сократил осмотр выставки до 8–10 минут, и покушение оказалось невозможным. И это говорил военный человек! Которому историки с какой-то стати поверили! Хотя, если уж офицер действительно решился пожертвовать собой и мог положить в карманы две мины, то не проще ли было воспользоваться обычной гранатой? Или пистолетом?
В сентябре 1943 г. пронести бомбу на совещание в Растенбург взялся генерал Штифф. Но в последний момент струсил. А потом весь склад английских бомб, хранившихся у Штиффа, вдруг случайным образом взорвался. Тех самых бомб, которые в нужный момент имели привычку не взрываться. Ну а раз нет английских бомб — значит, и дальнейшие покушения оказались невозможны… Не знаю, как у других, а у меня сложилось впечатление, будто все подобные покушения очень лихо придумывались на тех же застольях. А как только доходило до дела, участники сами начинали накручивать себе дополнительные трудности и думать не о покушениях, а о причинах, позволяющих отползти в сторону.