Агитбригада 2
Шрифт:
— А в церковь зачем пошла? Епифан ваш вроде не поощряет?
— Не поощряет, — вздохнула Настасья и понурилась, — но там маслице лампадное после того, как батюшку выгнали, оставалось. Хотела себе отлить.
— Ну пошли, что ли? — предложил я, а то отдых наш грозил затянуться надолго, а вдруг Епифан погоню отправил?
И мы отправились дальше.
Дождь всё не прекращался. С тех пор, как мы вышли из дома, где жили сектантки, он всё моросил, моросил, периодически приостанавливался, а потом опять моросил. Одежда, хоть
Я уже сто, нет тысячу раз успел пожалеть о том, что так глупо подставился.
Когда болотистая местность постепенно перешла в относительно сухой сосновый лес и идти стало чуть легче, я спросил:
— Так а что творил Епифан этот?
— Ой, да много чего! — отмахнулась Настасья и поправила выбившуюся мокрую прядь из-под платка. — Мог человека даже приказать убить. А так-то дома у них забирал, деньги, всё, что было, селяне ему несли. Девок самых красивых отбирал себе.
— С девками, это он неплохо придумал, — завистливо прокомментировал Енох, который неожиданно появился и сейчас с интересом прислушивался к разговору.
— Так вы же у него с Акулиной были, или как? — просил я, не обращая внимания на сарказм призрака.
— Мы с Акулиной у него да, постоянно были, — зло усмехнулась Настасья, — а девок этих он к себе перед свадьбой на всю ночь приводил. Чтобы, значит, проверить, готовы ли они к таинству священного брака.
— Право первой ночи, — пробормотал я.
— Гарем у него был, — опять влез Енох и добавил, — спроси её, как женихи на это реагировали? Любопытно же!
— Можно и так сказать, — вздохнула Настасья.
— А что девки? — по просьбе Еноха спросил я.
— Ой, девки ещё и рады были. Сам Великий Учитель их проверяет.
— А родители? Женихи?
— Я же говорю, они все у него как цепные псы. Он скажет, кожу живьем с себя срезать и сожрать — так они сделают. Ещё и улыбаться будут!
— Может, гипноз? — предположил Моня, который тоже появился рядом.
— Ну, думаю, недолго ему корольком у вас там быть, — сказал я, — сегодня Гудков разберётся и шороху там наведёт.
— Ничего он не наведёт, — скривилась Настасья, — знаешь сколько таких разбирателей было? И где они все?
— Гудков наведёт, — я был полон оптимизма. — ты его просто не знаешь!
— Да что он против всех прихожан сделает?!
— Так он же не один! — возразил я, — там парней, если не считать Гришку, ещё четверо, и трое наших девчонок, они тоже боевые. Плюс комсомольцы местные. Ещё и следователь приедет с города.
— Комсомольцы эти давно под Епифаном все ходят, — вздохнула Настасья, — просто сами не знают
— Ага! Так я и поверил! То-то они нам сразу все секреты взяли и порассказывали! — хмыкнул я.
— Если порассказывали, значит это Епифану так надо было! — упёрлась Настасья.
— А девка-то с перчинкой! — одобрительно причмокнул Енох.
— Не то, что твоя Изабелла, — поддержал его одноглазый Моня.
— Кроме того, Епифан говорил, что твои агитбригадовцы все под ним уже. Привязал он их к себе, — Настасья так резко остановилась, что я чуть не налетел на неё.
— В каком смысле? — не понял я.
— Ну я же тебе рассказывала. Он умеет. Какое-то тайное знание у него есть. Да и следователь не приедет. Он тоже его человек.
Мда. Час от часу не легче.
— А к Софронию тебе зачем?
— Боюсь я Епифана. Он почти полгубернии под себя взял. Ты даже не представляешь, что тут творится! А Софроний под его чары не попадает. Он святой человек. Я хочу, чтобы он посмотрел. Вдруг у меня ещё это осталось и потом обратно всё вернётся. А я не хочу обратно к Епифану.
— А потом?
— Не знаю, — вздохнула Настасья, — в родное село мне дороги нету, в других сёлах Епифан следит. Или его псы.
— Ладно, пошли к Софронию, потом подумаем, — махнул рукой я и мы зашагали дальше.
Наконец, мы вышли к краю болотины.
— Где-то здесь, — неуверенно сказала Настасья, оглядываясь по сторонам, — местность я не узнаю, но должно быть где-то здесь.
— Ты тут уже бывала? — задал я закономерный вопрос, который должен был задать ещё в начале нашего пути.
— Да, в детстве, — ответила девушка, — мамка ходила к Софронию, нужно было с Ильки перепуг выкачать. Наши ворожки не смогли. А как раз батя опять запил, так она меня с собой взяла, чтобы я помогала торбу с подарками нести.
Мы спустились к обширному болоту. Вдали, за болотом и полями, виднелось небольшое село. Доносился еле ощутимый запах дыма из печей, изредка слышался лай собак и крик петухов.
Болото мы обошли по широкой дуге (и то я один раз чуть не провалился, хорошо успел за осинку ухватиться). Кстати, Настасья чувствовала себя вполне нормально — прыгала козой по кочкам и даже сапоги не намочила.
— Во-о-он там! — обрадованно показала рукой Настасья, когда мы обошли болото, прошли небольшой участок леса и вышли на пригорок.
Внизу была довольно широкая долинка, явно ледникового происхождения, которая упиралась в невысокий скалистый массив. Справа от долинки текла не то речушка, не то ручей, весело подпрыгивая на камнях.
Ну что ж, место довольно живописное, Софроний устроился вполне себе неплохо.
Мы спустились, прошли всю долинку вдоль, и Настасья резко завернула куда-то в расщелину промеж двух скалистых холмов.
— Здесь, — сказала она и первая вошла в пещеру, которая была совершенно не видна постороннему человеку.