Агитбригада
Шрифт:
Всё. Мне этот странный сон надоел до чёртиков.
Но глюк продолжал нудеть. Чем окончательно меня задолбал.
— Да отвяжись ты от меня! — не выдержал я: тут и так голова разрывается, ещё и глюк этот.
Вот интересно, что это со мной? Неужели я так напился? Или сошел с ума и сейчас меня колют каким-нибудь галоперидолом в дурке?
Когда-то ещё моя покойная бабка Лукерья говорила, что, если заблудился в лесу и водит тебя там по кругу, нужно лишь вспомнить, какого числа был чистый четверг — и сразу отпустит. В подобное народное творчество я не верил, но методика была триггером, поэтому я решил воспользоваться и вспомнить, кто я. Авось дурацкий сон
Не без труда, напрягая память, сквозь мутную головную боль, я начал вспоминать.
Итак, зовут меня Олег Борисович Ермаков. Мне сорок три года. Живу в Астрахани, но это в последние годы. Так-то судьба меня по всей стране помотала. Да и за её пределами доводилось частенько бывать.
По образованию я учитель химии. По первому образованию. Одиннадцать лет после педына добросовестно отработал в средней школе в одном небольшом городке Пермского края. Ушел оттуда, чему несказанно рад: педагогов постоянно не хватало, приходилось порой и по два классных руководства тащить, и заболевших учителей всех подряд подменять. Руководство считало так: раз ты, Ермаков не женат (я тогда уже был в разводе), значит время у тебя свободное есть, вот и подмени, что ты, не человек, что ли? Оттуда я ушел по двум причинам: после того, как на протяжении полугода пришлось регулярно подменять повадившегося уходить в запой учителя пения, и когда пошло новое поколение избалованных детишек, родители которых смотрели на учителей, как на аниматоров.
«Хватит!», — сказал я себе и написал заявление. О чём до сих пор не жалею.
Затем лет шесть был какой-то адский круговорот, я и аниматором в египетском отеле успел поработать, и частным репетитором, и охранником в строительной фирме, и даже креативным директором в одном московском издательстве. В последние годы подвязался на онлайн коучинг — хлебная работа, если ты в теме…
— Генка, сукин сын! — опять заверещал глюк, — что же ты кровь мою пьешь, мироед! Вот я на тебя в СТК* пожалуюсь! Там они тебя быстро на повестку поставят! Будешь ответ держать и враз шелковым станешь, как миленький!
Он еще что-то долго и угрожающе бубнил, и под этот бубнёж я с трудом встал на ноги и сделал первые пару шагов. При этом меня повело в сторону, и я чуть не запнулся о корыто с грязной водой. Бросив взгляд вниз, я увидел своё отражение на водной поверхности и мне стало совсем дурно: оттуда на меня хмуро пялился невысокий остроносый подросток, примерно лет четырнадцати-пятнадцати, скуластый и вихрастый, с нескладными руками и ногами.
Ещё один глюк? Или всё это было правдой?
Я ущипнул себя за руку так сильно, что слёзы чуть не брызнули из глаз — нет, это точно не сон. И не глюк. Стопроцентно.
А, значит, это правда. Значит, я действительно умер в моём времени и возродился здесь, как и сказал мне тот… похожий на Николая-Чудотворца, вредный дедок в балахоне и ботаническом веночке.
От воспоминаний меня отвлек шум — в сарай заглянула чумазая голова пацана в спецовке.
— Уйди кибениматери отседова! — заверещал глюк и угрожающе замахал руками.
— Так горит же что-то у вас. А Васька сказал проверить, может, помощь нужна, — растерянно ответила чумазая голова.
— Это у тебя, мироеда, мозги горят! И у Васьки твоего, простигосподи! Не видишь, исперимента у нас! Уйди с глаз моих, холера, а то шлангом щас перетяну!
Голова исчезла.
— Еле поразгонял их всех! Понабежали, адиёты! Вишь, любопытно им! — проворчал глюк и принялся ковыряться в обгорелом агрегате.
А я, морщась от головной боли, попытался вспомнить, что со мной произошло.
Сперва
Следующая «картинка», когда я стою в каком-то помещении. Напротив меня ехидно ухмыляется странный дедок, в балахоне. Я уже упоминал о его сходстве с Николаем-Чудотворцем, только на иконах у Николая вид мудрый и серьёзный, а вредный дедок постоянно ржал как конь, да и вообще вид у него был диковатый и чудной. Особенно из-за тщедушного веночка на голове, который, казалось, сплели из остатков школьного гербария. Естественно, дедок ржал с меня.
— Ну это ж надо! Умудрился скопытиться в бизнес-классе самолёта! — захохотал он. — Вот чего тебе спокойно не сиделось, а Ермаков?
— Кто вы и откуда меня знаете? — спросил я.
— Неправильный вопрос, — надулся дедок и так мотнул головой, что чудом держащийся на его плешивой голове веночек чуть не слетел. — У тебя ещё две попытки.
— Где я?
— Осталась последняя попытка! — важно заявил дедок, но потом не выдержал и прыснул со смеху, — просрёшь её, как просрал свою прошлую жизнь — отправлю на утилизацию!
Я хотел спросить, что происходит, почему он утверждает, что я умер, на каком основании он так веселится и насмехается надо мной, но потом глянул на свои руки (есть у меня такая привычка, в моменты задумчивости смотреть на кисти рук) и внезапно обнаружил, что рук как таковых у меня нету! Точнее вместо рук какая-то газообразная субстанция. Ног и остального, кстати, тоже не было. Меня аж перемкнуло.
— Вооот, начинаешь уже соображать, — довольно заржал дедок, наблюдая мою реакцию. — Так я жду вопрос, Ермаков. Который когда-то был Олегом Борисовичем. А теперь просто Ермаков. Но и это ненадолго. Так что задавай свой вопрос поскорее и проваливай. Некогда мне тут каждому сопли подтирать. Вон ещё их сколько!
Он махнул рукой по направлению куда-то мне за спину.
Я обернулся — сзади меня клубились тени. Много-много теней.
И я задал вопрос:
— Что со мной будет дальше?
— О! Растём над собой! — развеселился дедок и поддёрнул балахон. — Что ж, так и быть, отвечу, раз вопрос правильный.
— Буду признателен, — вежливо ответил я, хоть и раздражал он меня жутко.
— У тебя есть три варианта, — прищурился дедок. — И от твоего выбора зависит моё решение. Итак, вариант «раз» — ты возвращаешься обратно в самолет, в самого себя. Проживёшь долгую жизнь. Вот только отросток позвоночника у тебя переломан в кашу в результате неудачного падения. Так что будешь сильно ограничен в движениях. Как кабачок.