Агнцы Божьи
Шрифт:
Стараясь не замечать истеричных всхлипываний залившейся слезами Марины Карповны, доктор поспешил к выходу. Иван Ильич, оставив рыдающую супругу на попечение дочери, выбежал из дома за ним следом.
– У-у-ух, – вздохнул доктор, ставя саквояж на крыльцо и проводя по лицу руками, – оох-хо-хо-хо-хо-хо, Иван Ильич… Сдаётся мне, что наломали мы с вами дров, наломали.
– Чего? – опешил Сафронов. – О чём это вы, Олег Карлович?
– О том, что при осмотре вашей супруги мною предварительно обнаружен, гм-м-м… Я сейчас не берусь утверждать, конечно, Иван Ильич,
– Чего-о-о-о? – вытаращил глаза Сафронов. – Этого не может быть! Вы ошиблись с диагнозом, доктор!
– Уж лучше бы так и было, – вздохнул доктор. – Но я боюсь, что на этот раз диагноз верен как никогда. Все признаки рака налицо, и от них откреститься невозможно.
– Но-о-о… Олег Карлович, раньше вы не находили никаких симптомов, – краснея от досады, высказался Сафронов. – Раньше вы предлагали только операцию, и всё.
– Раньше её состояние было значительно лучше, – вздохнул доктор. – А сейчас… Вот если бы вы согласились тогда на операцию, то, может быть, до рака дело бы и не дошло.
– Что, получается, что я виноват в том, что случилось? – прошептал ошарашено Сафронов. – Это по моей вине моя супруга сейчас вот-вот помрёт?
Доктор неопределённо пожал плечами.
– Не знаю, что и сказать, – вздохнул он. – У рака щитовидной железы много разновидностей. Некоторые разновидности отличаются медленным ростом и благоприятным прогнозом. К этим разновидностям относят папиллярную и фолликулярную карциномы. К сожалению, у Марины Карповны я подозреваю анапластическую карциному. Это редкий вариант опухоли щитовидной железы, для которой характерны быстрый рост опухоли и раннее регионарное и отдалённое метастазирование. А такой прогноз неблагоприятный.
– Нет-нет, в голове всё это не укладывается, – запротестовал Сафронов. – Но как же вы раньше проглядели рак у моей жены, Олег Карлович? Он же не вот зародился, а, видимо, давно начал пожирать её.
– Увы, но вы только отчасти правы, Иван Ильич, – поморщился доктор. – Если бы вашей дражайшей супруге сделать раньше операцию, когда я предлагал, тогда бы всё и выяснилось. Жалобы и симптомы заболевания появляются лишь при довольно значительном размере опухоли. На ранних стадиях заболевания никаких жалоб у больного нет.
– И всё равно я ничего не понимаю, – упорствовал Сафронов. – Может быть, вы всё же ошиблись, Олег Карлович?
– Первый признак, обращающий на себя внимание, – узелки на щитовидной железе, – нехотя стал объяснять доктор. – Изначально они плотнее, но безболезненные, не спаяны с кожей. При дифференцированных видах рака узел не меняется в размерах в течение длительного времени, порой даже годами. При недифференцированных формах рака опухоль растёт довольно быстро. Увеличение лимфатических узлов на шее, что является важнейшим признаком распространения заболевания, и рост самой опухоли приводит к сдавливанию пищевода и трахеи, и появляются дополнительные жалобы, именно те, каковые я услышал из уст вашей супруги.
Не желая больше отвечать на вопросы Сафронова, который едва ли улавливал смысл
– Вы действительно считаете, что моей супруге сейчас необходима операция, Олег Карлович? – задал он вопрос в спину доктора.
– Иначе она, без сомнений, умрёт, – ответил тот, не останавливаясь и не оборачиваясь.
– А может быть, её прямо сейчас отвезти к вам в больницу, чего тянуть до завтра?
– Нет, привезите завтра, – отворяя калитку, ответил доктор. – Сейчас у меня ещё одно срочное важное дело. Я собираюсь попытаться продлить жизнь одному, безнадёжно больному человеку, от хвори которого, увы, смею признать, медицина бессильна.
– А как же вы собираетесь продлить ему жизнь? – опешил Сафронов.
– С помощью настоек, которые готовит богородица хлыстов Агафья, – не стал скрывать правды доктор. – Я не верю в целебную силу настоек знахарки, но в неё верит мой умирающий больной. И раз медицина в этом случае бессильна, значит, я попытаюсь лечить больного даже с помощью сомнительных средств. Я, конечно, едва ли с их помощью спасу умирающего, но хотя бы, возможно, облегчу его предсмертные муки.
– Стой, Олег Карлович, я с тобой! – воскликнул Иван Ильич и посмотрел на доктора засветившимся взглядом. – Я тоже хочу поговорить с Агафьей и спросить у неё, сможет ли она что-то сделать, чтобы продлить жизнь моей дражайшей супруге Марине Карповне.
Когда прислужница доложила о приезде к воротам дома коляски с двумя мужчинами, на лице Агафьи не отобразились ни радость, ни гнев. Она слегка нахмурилась, задумавшись о чём-то, поставила под носик самовара чашку и налила в неё немного кипятка.
В отсутствие Андрона женщина любила проводить время за чаем и предаваться размышлениям как о прошлом, так и о будущем. Вот и сейчас она думала об Андроне, пытаясь понять, стоит ли верить данному им слову или держать ухо востро и совсем не доверять ему.
Разговор, который произошёл между ними, давал много причин для размышлений. Высказывания кормчего показались ей неискренними и двусмысленными. Но больше всего тревогу вызывало данное Андроном слово. Поток её мыслей вдруг перебил робкий, испуганный голос прислужницы.
– Чего тебе, Нюрка? Как ты смеешь мешать мне? – резко и сердито буркнула Агафья.
Прислужница, ещё больше испугавшись её гнева, повторила вопрос.
– Хорошо, пусть заходят, – вздохнула Агафья и устремила взор на дверь.
Вошедших в дом доктора Кольцова и купца Сафронова она встретила суровым, невозмутимым взглядом. Гости выглядели смущёнными и нерешительными. Через двор Олег Карлович и Иван Ильич шли уверенно, но, едва переступили порог, глаза у обоих потускнели, брови приподнялись, а на лбах появились морщины. Встретившись с колючим взглядом богородицы, мужчины затоптались на месте, не решаясь войти в горницу и приблизиться к столу.
Агафья, морщась и хмуря лоб, некоторое время наблюдала за нерешительностью гостей. Затем, обращаясь к доктору, сказала: