Агнец Божий
Шрифт:
2. ХРИСТОС ВО СВ. ТРОИЦЕ
Западная Церковь осмысляет и переживает Св. Троицу как предмет более или менее отвлеченный: ей не придается особенного значения ни в общепринятом культе, ни в частной молитве. И это несмотря на то, что все наши молитвы начинаются и кончаются воздаянием славы Трем Божественным Лицам, однако это, скорее всего, носит не жизненно важный, а догматический характер. Св. Троицу, как жизненное начало, мы, западные христиане, вряд ли воспринимаем. Чаще всего Св. Троица нам представляется как три раздельные Лица, реже – как нераздельное единство этих Лиц. Между тем для Восточной Церкви Св. Троица, как утверждает Л. Успенский, есть основа всей общинной христианской жизни, это прототип любви, которая до сих пор оживотворяет всякую христианскую общину – будь то монастырь, приход или другое собрание. [37] На Востоке не столько акцентируются обособленные Божественные Лица – Отец, Сын, Св. Дух, как Их нераздельность в любви, которая должна проявится и в отношениях между христианами. Всеединое или соборное [38] переживание религии весьма характерное для Восточной Церкви, особенно проявляется в концепции Св. Троицы.
37
L. Ouspensky. Essai sur la Theologie de 1'Icone – Paris – 1960 – С. 22. (В новое издание этой книги на русском языке (1996 г.) автор внес некоторые поправки: текст в первой своей части был несколько сокращен и изменен. Таким образом, проверка цитаты возможна только по предыдущему изданию на французском языке, опубликованному в 1960 году, которым и пользовался А. Мацейна (замечание переводчика – Т. М.)
38
Русский богословА. Хомяков(1804–60) такое всеединое переживание религии назвалsobornostj(собор означает собрание) и закрепил это понятие
Поэтому для восточных христиан Св. Троица есть нечто большее, нежели только тайна недоступная человеческому разуму. Она есть и тайна, но вместе и источник, из которого проистекает особое состояние в молитве и в творчестве. И разве не в этом особенность Православия? Ведь никакая другая христианская конфессия не создала столько гимнов во славу Св. Троицы, сколько Восточная Церковь в своей литургии. Особого внимания заслуживают гимны смирнского епископа Митрофана (IX век), в которых чувствуется попытка проложить путь человека к Богу через творения и представить Св. Троицу так, как Она есть превечно в Своем неприступном свете – одна с бесплодным царством небытия. Это «трисолнечное Всебожество», лучи Которого воплощаются в сотворенном; это «Храм неизреченной красоты», в котором звучит троекратное херувимское – «святый, святый, святый». Вся природа поет гимны этому «единому, трисолнечному Всебожеству» и умоляет Его избавить от ошибок, опасностей, горестей и зла. [39] Восточная Церковь не имеет таких, чисто философских толкований Св. Троицы, какие имеются на Западе в сочинениях бл. Августина или св. Фомы Аквинского. Попытка Вл. Соловьева (1853-1900) вывести Св. Троицу из понятия бытия или попытки С. Булгакова Три-Ипостасное триединство Бога вывести из понятия личности не нашли поддержки в Православной Церкви, оставаясь всего лишь точкой зрения их самих. Однако в своей поэзии Восточная Церковь отводит Св. Троице весьма значительное место. То, что западный христианин пытается постичь умом, восточный христианин пытается постичь путем творческого вчувствования. Поэтому истина Св. Троицы, хотя и представляется весьма отвлеченной от жизненной действительности, в переживании Востока приобретает удивительную яркость и становится необычайно близкой нашему сердцу, несмотря на то, что византийская литургия ее постоянно называет непостижимой, невыразимой, недоступной, беспредельной бесконечностью и т. д. В поэтическом переживании Св. Троица выступает как красота, перед которой невозможно устоять, которая так сильно зачаровывает человека, что он даже осмеливается просить троичного Бога позволить ему «увидеть славу Его» и «в гимнах воспеть Его величие». [40]
39
Hymnen der Ostkirche. Dreifaltigkeits – Marien – und Totenhymnen, Munster – 1960, С. – 28, 29, 33.
40
Hymnen der Ostkirche – С. 49.
Христос есть один из тех «Трех Светов Божества», одно из «тех Трех Солнц Божества», Которое безначально проистекает «из безначального Света». [41] Это солнце такое же божественное, такое же вечное, такое же могущественное, как и два других Божественных Солнца – Отец и Дух Святой. По убеждению Восточной Церкви, только в связи со Св. Троицей открывается глубинное бытие Христа, ибо тот свет, несомый которым Он пришел в мир и который так удивительно воссиял на горе Фавор, есть не что иное, как изначальный свет Св. Троицы. Сущностная неотделимость Христа от Св. Троицы есть то главное, что нам открывает Преображение Христа. Византийская литургия воспринимает глас из светлого облака глаголющий – «Сей есть Сын Мой Возлюбленный» (Мф. 17, 5) как неопровержимое указание на место Христа в Св. Троице. На Великой Вечерне праздника Преображения Христос называется «истинным Отеческаго Существа сиянием» (лития) [42] и Свет Сына отождествляется со Светом Отца и Святого Духа (ср. Светилен – Утреня). [43] И слава Христа на Фаворе тоже есть не что иное, как сияние славы Отца; это слава, которую Сын единородный получает от Отца (ср. Великая Вечерня, Слава, глас 5). [44]
41
Там же – С. 40, 28, 38.
42
Минея (август) – С. 160.
43
ср. Минея – С. 171.
44
ср. Там же, стр. 160.
Эту нераздельность Христа от Св. Троицы, которая так ярко проявилась на Фаворе, Восточная Церковь особенно почитает, ибо «глас слышаху Отеч, извествующ таинство Твоего вочеловечения» (На стиховне стихиры самогласны, глас 1). [45] Он раскрыл тождественность вечного Логоса и исторического Иисуса из Назарета. После события на Фаворе эта тождественность стала непреложной истиной, неоспоримой и нерушимой вовеки, ибо она была засвидетельствована Самим Богом. Схождение Духа Божия на Иисуса во время Его крещения и «глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный» (Мф. 3, 16-17; ср. Мк. 1, 10-11; Лк. 3, 22) тоже было свидетельством самого неба. Однако оно еще не было связано с явлением Божества Христа в Его преображенном облике, поэтому могло быть понято только как знак посланничества Христа: Иисус из Назарета призван Господом быть Мессией. Однако для того, чтобы понять, что Он есть и Бог, знамения, которое произошло на берегах Иордана, было еще недостаточно. Между тем на Фаворе слышится не только глас с небес, но и сам Иисус сияет Божественным светом. И все это присутствующие при этом люди видят и слышат. Это означает, что Христос есть возлюбленный Сын Отца Своего не только в смысле доверенной Ему миссии, но и в смысле самой Сущности. Ведь Природа Отца и Сына едина, поэтому Он разделяет с Отцом и Его силу. [46] Таким образом С. Булгаков справедливо замечает, что имя Иисусово, которое принадлежит Второй Ипостаси Св. Троицы, через Нее именует и все Божество, ибо оно есть наименование Слова (Logos). Это же Слово есть слово Отчее, вмещающее в себе Божество как таковое. С одной стороны имя Иисус есть собственное имя, с другой – оно принадлежит Самому Богу, являясь подобозначным имени Ягве. [47] Именно поэтому это имя и обладает такой великой силой, что пред Ним преклоняется «всякое колено небесных, земных и преисподних» (Флп. 2, 10).
45
Там же – С. 161.
46
ср. Минея (август) – С. 165.
47
С Булгаков. Философия имени – Санкт-Петербург – 1998 – С. 334; также смотри его книгу «Православие» (1991), где он пишет, что «вера во Христа есть вместе с тем и вера во Св. Троицу» (стр. 226).
Божество Христа есть то главное, на что указывает событие на Фаворе, поэтому византийская литургия праздника Преображения неустанно воспевает его. На утрени этого праздника проводится прекрасная параллель между переживаниями Моисея на горе Синай и тем, что он испытал на Фаворе. И в том и в другом случае ему явился Божественный Логос: на Синае – как Законодатель, на Фаворе – как Спаситель. Свет, в котором явился Христос, сходил не сверху: он был сиянием Его Природы. Свет исходил изнутри. «Сокровенную молнию под плотию существа Твоего, Христе, и Божественнаго благолепия на святей показал еси горе, Благодетелю» (Слава, и ныне, глас 8), [48] – поет Восточная Церковь. «Скрыся зарею Божества чувственное солнце, яко на горе Фаворе видев Тя преобразующася, Иисусе мой». [49] Моисей видел Христа «во Свете же ныне неприступнем Божества» (Другой канон, глас 8. Песнь 1). [50] В этих образах византийской литургии выражена глубокая догматическая мысль, что Божество есть сокровенное начало Христа. По глубокому убеждению Восточной Церкви Христос, как говорилось, всегда был и будет светом бытия, ибо Он есть прообраз этого бытия, по которому вся и все сотворено. Поэтому преображение, которое совершилось на Фаворе, было для Христа Человека, если говорить о человеческом состоянии, новым состоянием, но оно не было новым для Христа Бога. Христос как Божественный Логос превечно живет в невыразимом свете Св. Троицы. Горячая полемика, вспыхнувшая в 14 столетии между Варлаамом и Паламой, как раз и вращается вокруг природы Фаворского света. Византийские константинопольские Соборы (1341 и 1351) разрешили эту полемику таким образом, что, осудив Варлаама и согласившись с учением Паламы, посоветовали различать в Боге сущность (ousia) и силу (energeia). Обе они не тварны и потому божественны. Однако Божественная Сущность не передаваема и не постигаема, в то время как Божественная сила может быть явлена и передана, она даже может переживаться в ощущениях. [51] Фаворский свет был явлением Божественной силы. Эта сила живет во Христе, как в Боге, всегда.
48
Минея (август)– С. 162-163.
49
Там же – С. 166.
50
Там же – С. 164.
51
Ср.J. Meyendorff. Introduction a I'etude de Gregoire Palamas – Paris – 1959 – С. 147.
52
Минея (август) – С. 168.
53
Там же – С. 166.
В литургии Божество Христа особенно подчеркивается в аспекте Егославы. Прекраснейшие образы, которые используются в песнопениях праздника Преображения, направлены на то, чтобы эта слава Христа стала для нас понятна и ощутима: «Солнце убо, землю уясняя, абие заходит, Христос же, со славою облистав на горе, мир просветил есть» (Малая Вечерня). [54] Он предстал в сиянии славы, «преславно облистал есть, показуя, яко высотою добродетелей облиставше и Божественней славе сподобятся» (На Великой Вечерни) [55] ; апостолы видели «началообразныя доброты благолепие» (На Великой Вечерни, лития). [56] Событие на Фаворе есть слава Его Божества, поэтому и сам Фавор выше всякого места на земле, ибо эта гора видела сияние славы Христа. В литургии праздника Преображения Восточная Церковь, обращаясь к верующим, призывает – «Востаните, ленивии, иже всегда низу поникшии в землю души моея помыслы, возмитеся и возвыситеся на высоту Божественного восхождения. Притецем к Петру и к Зеведеевым и вкупе со онеми Фаворскую гору достигнем, да видим с ними славу Бога нашего» (Икос). [57]
54
Там же – С. 156.
55
Там же – С. 157.
56
Там же – С. 160.
57
Там Же – С. 167-168.
Со славою связана и сила Христа. В византийской литургии праздника Преображения этот аспект тоже был отмечен и выражен в непередаваемо прекрасных образах. Прежде чем Христос был возведен на крест, Он вместе с апостолами взошел на Фавор и там «преобразился еси пред ними, лучею силы озаряя их» (На Великой Вечерни). [58] Это Он сделал, ведомый человеколюбием и данной Ему властью. Во время крестого хода Восточная Церковь воспевает явленную ученикам силу Христа, называя Его Господином живых и мертвых (ср. Лития). Восточное переживание Христа как Владыки, Вседержителя вселенной, о чем речь пойдет несколько позже, в литургии праздника Преображения проявляется необычайно ярко. И действительно, как говорил скончавшийся на св. Афонской горе русский монах Силуан (1866-1938) [59] , «когда Бог является в великом свете, тогда невозможно никакое сомнение в том, что это Господь, Творец и Вседержитель». [60] Ведь вся среда, все обстоятельства преображения Иисуса говорят о Его господстве: Он является осиянный светом, в сопровождении древних пророков, Сам Отец Небесный представляет Его как Законодателя, Которому надлежит повиноваться. Событие на Фаворской горе являет нам Христа Бога в сиянии славы и силы.
58
Там же – С. 156.
59
Мирское имя Силуана – Семен Иванович Антонов.
60
Старец Силуан. Жизнь и поучения – Москва-Минск – 1991 – С. 163.
3. ХРИСТОС В ЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ
Однако Христос не только истинный Бог и Свет из Света, в тоже время Он есть и Истинный Человек. В момент вочеловечения Он сошел со Своего Божественного Престола и вошел в человеческую историю. Бытие Христа содержится не только в непостижимых глубинах Св. Троицы, но и в исторической судьбе человечества, а через человечество и в судьбе всего мира. Эта вторая или человеческая сторона бытия Христа тоже раскрылась на горе Фавор. Замечание Евангелий, что Христос говорил с Моисеем и Илией «об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лк. 9, 31), показывает, что преображение было не только свидетельством Божества Христа, но вместе и указанием на Его человеческую судьбу. Христос пришел в мир искупить человечество не Божественной Своей силой, но принеся в жертву на кресте Свою жизнь. Поэтому когда Петр предложил сделать три кущи на Фаворе, что значит, укрепить это событие, превратив его в постоянное состояние, Евангелия замечают, что в это мгновение он «не зная, чтo говорил» (Лк. 9, 33), ибо это предложение как раз и было желанием оставаться в сиянии Божественной силы, желанием выбраться из мрака, который Христос пришел преодолеть, не устраняясь от него, но приняв этот мрак и его выстрадав. Таким образом желание Петра было вызвано его человеческой слабостью.
Уже раньше, когда Иисус говорил Своим ученикам, что Ему должно идти в Иерусалим, много страдать и быть убиту, «Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою» (Мф. 16, 22). Однако Христос совершенно ясно ответил Петру: «отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, чтo Божие, но чтo человеческое» (Мф. 16, 23). В словах Петра мы слышим надежду человеческой природы увидеть спасение мира, которое осуществится не историческим путем, а только действием Божественной силы, силы, которая остается по ту сторону земной судьбы, но по мановению которой все может преобразиться без страдания и смерти. Христос не оставляет такой надежды, ибо Фавор без крестного пути всего лишь обманчивая мечта. Фавор это явление Божества, но одно только Божество еще не вся полнота Христа, поэтому и один только Фавор не вся полнота спасения. Путь на Фавор, как в постоянное состояние человека, идет через Голгофу. Сделать кущи на Фаворе, избежав событий по пути на Голгофу, означает обольститься мечтой и тем самым опровергнуть реальность спасения. Именно поэтому Христос достаточно резко выбранил Петра, пытающегося удержать Его от страданий, и именно поэтому парижский кардинал E. Suhard в свое время говорил об искушении Фавора, которое угрожает не только Петру, но и всем христианам, если только они предпримут попытку остаться в сиянии благодати Крещения, забыв об потонувшем во мраке мире. [61] Поэтому отделять Фавор от Крестного пути означает исключить Христа и Церковь из истории и тем самым опровергнуть реальность Воплощения. Сияние Божественной силы Христа никогда не должно ослеплять нас настолько, что в этом ослеплении мы не только не сможем понять миссию Христа в земной истории, но даже, что вполне вероятно, ее опровергнем. Связь Христа с человечеством такая же подлинная и истинная, как и Его связь во Св. Троице.
61
Ср. письмо кардиналаE. Suchard'а, написанное им в 1947 году о посте. – «Esor ou declin de I'Eglise – Paris – 1947 – С. 70.
Византийская литургия праздника Преображения раскрывает перед нами связь Христа с человечеством в трех аспектах: событие на Фаворе как отблеск Воскресения, как начало обожения человека и как предвестие преображения мира.
Восточная Церковь, называя преображение Иисуса «воскресения светлостью», говорит, что оно провозвещает «спасительное воскресение» (Великая Вечерня). [62] Глубинный смысл этих определений содержится в том, что преобразившийся на Фаворе Христос есть Христос, каким Он будет после Своего воскресения: просиявшее как солнце лице Его пронизано Божественной силой, сокрытой в самой природе Логоса. Преображение есть проявление нетварной Божественной силы. И если проявление этой Божественной силы на Фаворе есть образ восресения Христа, тогда воскресение есть не что иное, как прорыв этой Божественной силы. Таким образом воскресение Иисуса из мертвых сущностно связано с Его Божественностью. Иисус должен был воскреснуть, ибо уже в этой жизни Его Человечность была настолько преисполненна Божества, что законы и правила этой жизни сделались бессильны и были подчинены Божественной жизни. Закон смерти, которому подчинены все люди, во Христе действовал не в силу природной своей необходимости, как во всяком другом человеке, но только потому, что Своим самоуничижением Логос позволил ему действовать, приняв его как Свою судьбу. В свете Преображения смерть Христа есть абсолютно свободное действие: она есть жертва в деле спасения человечества. Поэтому на Утрени праздника Преображения Восточная Церковь поет, что на Фаворе ученики видели Божественную славу Христа и поняли, что Его страдание на Голгофе вольное. [63] Но ведь Христос, пронизанный Божественным светом, не мог умереть. А если Он все-таки умер, то только потому, что Он позволил смерти действовать. Он словно оказывал ей милость, раскрывая Свою человеческую природу для разрушения.
62
Минея (август) – С. 156, 161.
63
ср. Там же – С. 167.