Агрессивность детей и подростков

Можгинский Юрий

4.2. Психика и агрессивное поведение

Агрессивность коррелирует со степенью болезненных изменений в душевной сфере. Эти симптомы показывают, на что следует прежде всего обращать внимание, когда речь идет о профилактике проявлений агрессии. Собственно говоря, социальное значение психиатрии состоит, в частности, в том, что она показывает своего рода набор патологических моделей поведения. Таково мнение известного психиатра и философа А. Кемпинского (Кемпинский, 2002),

который полагал, что сфера наблюдений в психиатрии охватывает явления жизни людей «в преувеличенных пропорциях, благодаря чему они легче воспринимаются». Это положение, видимо, будет справедливо и по отношению к возрастным особенностям поведения: эмоциональные и кризисные процессы детской и подростковой психики мы должны рассматривать как «преувеличенные» модели патологии.

Патологическая агрессия различается в зависимости от формы психического расстройства. Так, в случаях явных болезненных признаков (бред, галлюцинации, двигательные нарушения, расстройства сознания и т. д.) модели поведения, ими обусловленные, представляются более или менее детерминированными: психическое расстройство напрямую ведет к патологическому нарушению поведения. Речь в этих случаях идет о психотической агрессии.

Однако существует целый ряд состояний с ярко выраженными поведенческими отклонениями агрессивного типа, когда границы перехода нормы в патологию незаметны. Переход в патологическую зону скрыт от постороннего наблюдателя, и агрессор попадает в его поле зрения уже на стадии совершения жестокого патологического действия: «норма» как бы незаметно трансформируется в патологический феномен. Таким образом, возникает трансформированная агрессия. При данном типе агрессии происходит с виду «внезапный» переход от психологически понятной, «правильной» реакции на глубоко патологический уровень. В таком состоянии легко реализуются компенсированные до этого момента мотивы мести, вдруг возникает «непонятный», внезапный садизм, импульсивность (Можгинский, 1999).

Многие агрессивные феномены, характеризующиеся выявлением необычно жестоких импульсов поведения, нельзя адекватно интерпретировать, оставаясь в круге привычных, примитивно-материалистических воззрений. В этой связи любопытные данные о динамике подростковой преступности дает статистика правонарушений (Аргументы и факты, 1997, № 43). На фоне некоторого общего количественного снижения преступности в 1997 г., по сравнению с данными двух предыдущих лет, растет жестокость правонарушений. Почти что каждое второе преступление, совершаемое детьми и подростками, является тяжким. Для обычного человека, не связанного с работой в

милиции, такой высокий удельный вес тяжких преступлений тем более удивителен. Обратимся еще раз к газетным сообщениям на данную тему, в которых обращают на себя внимание следующие моменты: жертвами агрессии становятся родители, братья и сестры, друзья преступников… В газетных заметках говорится о том, например, как одна девочка «пырнула ножом собственную мать», другая – «зарезала отчима» и т. д. Причем в этих же заметках указывается, что эти дети росли во внешне благополучных семьях, их родители не были «пьяницами и дебоширами». Направленность разрушительной злобы и агрессии на близких людей, причем без достаточно мотивированного повода, представляет собой своего рода феномен «самоотрицания», поскольку такие действия подростка направлены на разрыв кровных связей – жизненной основы его существования. Эти действия находятся вне рамок рациональных характеристик поведения и известных криминальных мотивов.

Особенностью тяжелой агрессии у детей и подростков является резкое усиление потенциала разрушения и жестокости. При этом отмечается почти полное исчезновение страха наказания, неосознанная подчиненность общей воле группы в сочетании с обостренным желанием утвердиться в качестве полноправного ее члена. По статистике из всех убийств, совершенных в 1997 г. в Москве подростками, половина – групповые. В последующие годы отмечался ряд громких агрессивных актов, совершенных группами подростков (погромы на рынках, убийства на национальной почве, эксцессы после футбольных матчей и др.).

Анализируя фабулу тяжкой агрессии подростков, направленную против близких родственников или совершенную в группе, мы подходим к признанию существования психической энергии невидимого уровня, которая управляет их поведением. В формировании мотивов жестокости этот вид энергии, признаваемый многими весьма авторитетными психиатрами, имеет очень важное значение. Скрытая психическая энергия не фиксируется современными диагностическими приборами, не обладает собственными видимыми клиническими признаками, однако у нее есть косвенные, причем довольно чувствительные маркеры. Клиническая практика показывает, что этими маркерами могут быть признаны эмоциональные и кризисные симптомы. Они во многих случаях являются отражением указанных объективно не фиксируемых энергетических процессов психики человека. Это характерно именно для подросткового возраста, когда усиливаются эмоциональная нестабильность незрелой личности и ее подверженность кризисным влияниям.