Агрессия и катастрофа
Шрифт:
Иное настроение было уже тогда у Рихтгофена, для которого реальное положение вещей становилось все более и более очевидным. 22 сентября в журнале боевых действий 4-го воздушного флота отмечается: "В городе Сталинграде успехи незначительные. 6-я армия пытается атаковать, но не может сдвинуться с места главным образом потому, что из-за беспрерывного давления красных с севера силы связываются, и потому, что новые силы - пехотные дивизии - медленно подходят. Незначительный успех от руины к руине, от подвала к подвалу!"{834} Вейхс стал убеждать ставку Гитлера отказаться от дальнейшего наступления, "пожирающего силы". Он предлагал оставить занятые районы города и отвести вытянутую к востоку дугу фронта на более короткую линию между излучиной Дона и Волгой.
30 сентября ежегодное торжественное собрание в Спортпаласе, посвященное началу "кампании зимней помощи", было обставлено особенно пышно. Гитлер под вопли фанатиков торжественно приветствовал "победителя в Африке" фельдмаршала Роммеля (до его разгрома под Эль-Аламейном оставался один месяц). Затем несколько часов подряд Гитлер говорил.
– Никто не может вырвать у нас победу! То, что нас кто-нибудь победит, невозможно, исключено! Мы завершим эту войну величайшей победой!
И он торжественно заявил: Сталинград, этот важнейший стратегический пункт, носящий имя Сталина, вот-вот падет. Под бешеный рев Гитлер воскликнул:
– И вы можете быть уверены, что ни один человек не в состоянии столкнуть нас с этого места!{835}
Это было сказано за полтора месяца до начала разгрома гитлеровской армии под Сталинградом.
Не удивительно, что теперь из "Вервольфа" в штабы наступающих армий шло только одно требование: Сталинград должен пасть! Вейхсу не оставалось ничего другого, как отдать 6 октября еще один приказ: "Положение под Сталинградом, на захват которого снова указано фюрером как на главную задачу группы армий, требует сосредоточения всех возможных сил. Перед этой необходимостью все остальное не должно представлять значения"{836}.
В записках адъютанта сухопутных сил при Гитлере майора Энгеля имеются сведения, характеризующие тот тупик, в котором оказалось уже в начале октября германское командование в связи с героической обороной советских войск. Вот запись Энгеля о совещании у Гитлера 2 октября: "Цейтцлер, а также Иодль поднимают вопрос, чтобы занятие Сталинграда считать второстепенной задачей и этим высвободить силы; ссылка на уличные бои, приносящие большие потери. Фюрер резко отклоняет и впервые подчеркивает, что занятие Сталинграда срочно необходимо не только из-за оперативных соображений, но также и из психологических, для мировой общественности и настроения союзников"{837}.
На следующий день, когда Цейтцлер снова осмелился поставить вопрос, не нужно ли прекратить наступление на Сталинград, чтобы высвободить силы для группы армий "А", Гитлер ответил:
– Это была бы самая типичная полумера, присущая штабу сухопутных сил.
10 октября на очередном совещании Гитлер придал своим требованиям еще более политический характер. После долгих разглагольствований он торжественно заявил:
– Сталинград необходимо выломать, чтобы лишить коммунизм его святыни{838}.
Но заклинания не помогали, и каждый день приносил обитателям бункеров "Вервольфа" новые и новые сомнения и тревоги. В середине октября Вейхс и Паулюс сообщали: "Продолжение наступления в Сталинграде из-за временной нехватки сил и утомления войск невозможно". И далее: "Впервые в районе Сталинграда русские ведут огонь тяжелой артиллерией". "В Сталинграде... сильные удары вражеской разведки... Местные прорывы". "Западнее Клетской враг наступал на двух участках". "На северном фронте противник сумел вклиниться в наши позиции на небольшую глубину" и т. д.{839} Все превращалось в какой-то кошмар.
Гитлер поставил срок: взять Сталинград к 20 октября{840}. Опять отчаянное усилие. Но продвижение - на десятки метров. Вейхс доносит: "6-я армия в Сталинграде 15 октября заняла тракторный завод "Дзержинский" и 16-го артиллерийский завод "Баррикады". Южнее артиллерийского завода русские еще удерживают металлургический завод "Красный Октябрь". Запертые в рабочем поселке Спартаковка{841}
Прошло еще два дня, и оказалось, что русские вернули артиллерийский завод и продолжают "сильное наступление с танками и артиллерией западнее Волги". Газеты сообщали: "Металлургический завод "Красный Октябрь" - последний барьер большевиков в Сталинграде пал". А в конце месяца и в начале ноября вновь потянулись сообщения о тяжелых боях за металлургический завод, за рабочий поселок, за "Баррикады", отдельные дома и блоки. Достижением стало считаться, что "русские продвигаются вперед лишь медленно", что та или иная позиция удержана, что удалось занять один дом.
26 октября ставка Гитлера указала новый срок: Сталинград взять к 10 ноября{845}. Но как бы в ответ на новый приказ через два дня из Сталинграда последовало сообщение: "Вчера после обеда противник снова атаковал западнее Волги позиции 371-й дивизии южнее Сталинграда. Ему удалось путем ввода танков и сильной артиллерии расширить прорыв, достигнутый ранее, и прорваться в южную часть Купоросное"{846}.
К вновь назначенному сроку немцы получили не Сталинград, а очередную речь Гитлера. В Мюнхене, в огромном зале пивной "Лёвенбройкеллер", выступая перед "старыми борцами" по поводу годовщины путча 1923 г., Гитлер кричал: "Наш военный план будет осуществлен с железной твердостью!.. Хотели овладеть Сталинградом, этим огромным перевалочным пунктом на Волге, и нечего скромничать: он уже взят... Там, где стоит немецкий солдат, туда больше никто не пройдет". И далее: "Некоторые говорят: "Почему вы тогда не продвигаетесь быстрее?" Потому что я не хочу иметь там второго Вердена, поэтому лучше наступать совсем маленькими ударными группами. При этом время не играет никакой роли. Больше ни одно судно не идет вверх по Волге. И это решающее!"{847}.
Варлимонт пришел в те же дни к выводу: в Сталинграде "больше ничего хорошего ожидать нельзя"{848}.
Сталинград не пал. Он выстоял. "Битва на Волге к глубокой осени 1942 г. все еще не была завершена, - пишет А. М. Самсонов.
– Однако к этому времени в развитии происходящих здесь событий уже назрел кризис, который должен был привести к коренному перелому в ходе дальнейшей борьбы"{849}.
За два дня до начала контрнаступления Красной Армии под Сталинградом, 17 ноября, Гитлер отдал приказ: "Трудности борьбы за Сталинград мне известны. Однако для русских теперь, во время ледостава на Волге, трудности являются еще большими. Если мы используем это время, то сохраним в будущем много крови. Поэтому я ожидаю, что руководство снова со всей своей неоднократно доказанной энергией и войска снова со столь часто проявляемой удалью сделают все, чтобы по меньшей мере прорваться к Волге в районе орудийного завода и металлургического завода и занять эту часть города. Авиация и артиллерия должны сделать все, что в их силах, для подготовки и поддержки этого наступления"{850}. В качестве единственного усиления группе армий "Б" был обещан перевод из Франции 6-й танковой и 2-й пехотной дивизий.