Ах ты... дракон!
Шрифт:
Бабка, кажись, просекла, что ничего я выкладывать не собираюсь. Нахмурилась... но начать скандал и тем поддержать священную старушечью традицию на тему "Куда катится современная молодежь" ей помешали. Девчонка за руку дернула:
– Бабушка, - страшным шепотом сказала она.
– А почему у него почки? Он что, дерево? А листочки будут?
Пока бабуля ей втолковывала, что почки бывают разные и листочков от меня в любом случае не дождешься, я попробовал осмотреться. Надо же понять, куда меня занесло. И как. Правда, фигуры почковедов заслоняли почти
– Ой, он на печку смотрит!
– отвлеклась от обсуждения почек малявка.
– Все-таки супчика хочешь, да?
Супчика я не хотел, но кого это волновало!
Совместными усилиями тощая старушка с белой шали и малявка в джинсовом костюмчике помогли мне приподняться на низкой постели (точней, на нарах), подсунули под спину свернутую куртку и впихнули в руки миску и ложку. Что-то с ними тоже было не так, но я не сразу сообразил, что - потому что осматривался.
Комната была та еще. Небольшая, метров восемь в длину, стены из бревен, причем на них даже кора сохранилась, потолок из бревен, пол из досок. Да, дизайнер с местной планировкой явно не напрягался - с одного конца в стене два квадратных окошка и дверь посередине, с другого - почти так же, только посередке к стене примыкала печка, а справа и слева - двухъярусные нары. И все. Ни стола, ни стульев, ни чего другого, только крючки на стенках и какие-то веники по углам развешаны.
Ничего себе домик... И как меня сюда занесло? И где Славка? И где тут...
Долго раздумывать мне не дали - бабка в шали и не думала уходить. Внаглую уселась на край нар и расправила в руках какой-то шерстяной комок. Спицы! Вот что постукивало, пока она с девчонкой болтала!
– Ты есть-то будешь? Остынет.
Спицы неторопливо заработали, вывязывая тонкую цветную дорожку. С другой стороны примостилась любопытная мелочь и вовсю таращила глаза.
– Может, я его покормлю? С ложечки? Как в мультике про...
– Нет! Э-э...
– Ирина Архиповна, - понимающе кивнула старуха.
– Ага. Так мне бы сначала... стоп. Ирина Архиповна?!
Бабуся поправила на плечах белую шаль и прищурилась:
– А что, не похожа?
Можно подумать, я помню!
– Это вас Славка искал?
– на всякий случай уточнил я. Ну не разбираюсь я в старухах, все они на одно лицо. Морщинистое, с седыми клочкастыми бровями. Глаза у них вечно тусклые, подслеповатые, походка эта шаркающая, как у зомби каких-то, голоса визгливые... Бррр... Лучше молодым помереть, чем в такое превратиться! Ишь, смотрит! Будто мысли читает.
– Что?!
– Не узнал, - констатировала бабка.
– Эх, ты. А мы с тобой, между прочим, в одном доме живем.
– Не в квартире же...
– буркнул я. Всякое ископаемое меня еще учить будет.
– Ясное дело. Жил бы ты, Максим, у меня в квартире... ладно, с этим потом. Почему не ешь? Не хочешь?
Да тьфу на вас! Хочу я, хочу... только я сначала не поесть хочу, а совсем другое. Только выговорить это при старухе и малявке - проще застрелиться.
– А Славка где?
Спицы замерли. Стало тихо-тихо. Даже мелочь перестала болтать ногами и переводила взгляд с меня на бабку и обратно. Затрещало в печке какое-то особо несговорчивое полено... Почему они молчат?
– Он...
– почему-то "Он дошел?" не выговорилось, просто язык не повернулся. Вместо этого я спросил: - Он... здесь вообще?
Ну чего ты молчишь, вешалка старая?! Нервы мотаешь.
Бабка вдруг улыбнулась. Морщинки разбежались по лицу уютными складочками, глаза просветлели, и вся она как-то смягчилась.
– Думала, уже и не спросишь. Придет он сейчас. Рыбу потрошит. В проруби с Яночкой набрали. Надо же хозяину хоть что-то оставить взамен его запасов.
Вы что-то понимаете? Вот и у меня мозги в отказ пошли. Ничего не соображаю. Бабка эта, которую никак не вспомнить... девчонка откуда-то... дом какой-то левый. Миска с ложкой деревянные. "Ограниченный", который, видите ли, решил податься в рыболовы!
– Запасов... каких запасов? Объясните толком! Где мы? И что вообще происходит?!
Бабке повезло больше, чем нам. Ее толянова хрень выбросила ближе к речке, а не к горам. Хотя девчонке, наверное, повезло еще больше. Она после прикосновения к "игрушке" старшего брата обнаружила себя на дереве, подвешенной за куртку и ранец.
Ирина Архиповна улыбнулась:
– Рев стоял такой, что я моментально раздумала терять сознание и поковыляла смотреть, кто так надрывается.
Как она снимала ревущую мелочь с дерева, как успокаивала, как, кутаясь в одну дырявую шаль на двоих, они топали к замеченному на берегу домику, бабка рассказывала скупо. Зато с юмором описала, как сражалась с растопкой печки - а попробуй растопи ее в незнакомом доме, в котором непонятно что где лежит. Да еще без спичек...
Печка то молчала, "как пленный индеец племени сиу", то "фыркала, как кит на нересте", то дымила, будто вулкан с Камчатки. И ни в какую не желала сотрудничать, пока ее не пнули как следует. Только тогда из трубы выпала какая-то дохлая тушка и покатилась по полу, засыпая доски сажей.
– И тяга наладилась...
– И огонечки зажглись, - тут же вставила мелочь.
– Только она не дохлая была... просто неживая.
Не дохлая, но неживая. Ну замечательно. Теперь еще и мелкая с левой резьбой.