Ахиллесова пята
Шрифт:
– И дипломатов.
– Разумеется. Куда в этой жизни без дипломатии.
Хелен внимательно посмотрела на своего улыбающегося спутника.
– Понятно. – Сделав еще несколько шагов вперед, она снова остановилась и прислонилась спиной к поручням. – А в Нью-Йорк вы зачем плывете? Не иначе как искать следы затонувшей Атлантиды. На месте разлома.
– Ну... – спутник, немного замявшись, опустил вниз глаза.
– Ладно, можете не отвечать. Мне и так все известно. Я просто проверяю вашу искренность.
– А что вам известно?
– То, что вы направляетесь на работу в штаб-квартиру ООН.
–
– Допустим. А что, это большой секрет?
– Да нет.
– Ну а что ж вы об этом нам сами не рассказали?
– Да что в этом интересного. Простой мелкий клерк едет на рутинную работу в обычную бюрократическую контору, с очень звучным именем, но абсолютно бесполезную по своей сути.
– Ну как же бесполезную. Вы же там будете вершить судьбы мира.
– Хелен, зачем вы надо мной издеваетесь?
– А зачем вы занимаетесь самоуничижением? – Хелен, в немного пародийном тоне, передразнила своего собеседника. – Мелкий клерк!
– Но это так и есть на самом деле. Я просто констатирую...
– Все выдающиеся деятели когда-то начинали с мелких клерков. Или вы об этом забыли?
– Им, наверное, благоволили звезды.
– А вам они не благоволят?
– Пока что-то не замечал.
– А вот мне кажется, что сейчас на небосводе сияют несколько благоприятных для вас звездочек.
– В смысле?
– А вы не подскажете, случайно, как фамилия вашего нынешнего министра иностранных дел?
– А при чем тут?.. – с непонимающим видом фыркнул собеседник дамы в персиковом манто. – Обычное совпадение. Иванов, между прочим, самая распространенная русская фамилия. Точно такая же, как, к примеру, Джонс.
– Ну да, ну да.
– Вам что, Тони в этом роде что-то еще напел?
– Может быть, Тони. А может, просто ветерок донес. – Хелен, обменявшись с Ивановым продолжительным взглядом, опустила глаза. – Ладно, оставим эту тему. А то я боюсь, вы меня скоро станете принимать за шпионку, которую к вам специально приставили, чтобы выуживать из вас тайны вашей дипломатии.
– Как того дедушку?
– Какого дедушку? – удивленно спросила Мэтью, снова подняв на Олега свой взор.
– А вон, видите, дедушка с бабушкой, – Олег едва заметно кивнул в сторону. – Сидели вчера за нами в «королевской комнате». И, как посчитал наш милый мистер Летизье, якобы за нами следили.
Хелен, слегка прищурившись, посмотрела в указанном направлении. Навстречу им, со стороны кормы, медленным шагом приближалась пожилая пара, ведущая между собой неспешную увлеченную беседу.
– А-а, да, верно. Они. А сразу-то так и не узнаешь. В пальто.
Иванов немного понизил голос:
– Как их вчера соотечественник-то ваш определил? Как северокорейских агентов?
– Этого соотечественника не мешало бы самого еще на детекторе лжи проверить. Помните, как Даниэль его вчера в оборот взяла? Насчет того, что он сам за нами следил и... все такое прочее. А ведь у нее на эти вещи нюх.
– Да? Интересно, откуда.
– Она же романы детективные пишет.
– Да вы что? И хорошие?
– Ну... я пока не читала. Но, наверно, ничего. Раз печатают. – Хелен замолчала, так как в это время дедушка с бабушкой, тоже прервав свою беседу и почти синхронно вежливо кивнув ей, под ручку медленно
– Вы знакомы? – сквозь зубы, удивленно осведомился Иванов.
– Да нет, откуда, – тоже понизив голос, почти шепотом, ответила Мэтью. – Просто сегодня утром в кабинете водных процедур встретились. Пара такая забавная.
– Чем же?
– Так трогательно ухаживают друг за другом. Заботятся. Дедушка бабушке сам там ножки массировал. И как-то так интересно. Быстро-быстро пальчиками перебирал. Мне в Гонконге, в салоне, так же делали. Нет, он, точно, какой-то восточный человек.
– Почему вы так думаете?
– Кланяется, как болванчик. Вы заметили? И глаза монголоидные.
– Зато фигура явно не монголоидная. Вон, какой крепыш коренастый. И голова как у бычка-трехлетка.
В это время дунул очередной порыв ветра, не сильней, чем прежние, но который, тем не менее, заставил медленно удаляющуюся вдоль по палубе пару остановиться. Бабушка слегка вскрикнула и приложила ладошку к своему правому глазу, – по всей видимости, ветер занес в него какую-то соринку. Дедушка тут же засуетился возле нее; убрав руку бабушки, он стал дуть ей в глаз, затем судорожными движениями достал из бокового кармана своего старомодного пальто белый платок и, приложив его к пострадавшему месту, другой рукой бережно обнял бабушку за плечи и осторожно повел ее по направлению к виднеющейся чуть дальше, по ходу их движения, двери, ведущей во внутренние помещения этого уровня лайнера. Через несколько секунд пара скрылась из виду за закрывшейся за ними дверью.
– Видели? – спросил Олег свою спутницу, кивнув в сторону того места, где только что стояла удалившаяся пара.
– Что? – непонимающе спросила Хелен.
– У старичка что-то выпало из кармана. Когда он доставал свой платок.
– Да? Я как-то не обратила внимания.
– Да вон на палубе что-то темнеет.
– Серьезно? Что-то я не очень хорошо... А давайте подойдем, посмотрим?
– Давайте.
До места, где остановились старичок со старушкой, застигнутые доставившим им столь неожиданные неприятности ветром, было около дюжины метров. Но в силу того, что этот участок поверхности палубы был довольно неплохо освещен за счет света, льющегося из просторных окон фойе каютного отсека класса «Квинс Грилл», Хелен и Иванов не успели сделать еще и нескольких шагов вперед, как на тиковом паркете палубы стали явственно заметны очертания небольшого темного прямоугольничка.
– Похоже, какой-то документ, – после того как возле прямоугольника остановились черные остроносые мужские ботинки и аккуратные бежевые туфли-лодочки, произнесла обладательница лодочек и вопросительно посмотрела на владельца ботинок.
– Похоже, – протянул тот и поднял неожиданную находку.
Это действительно был какой-то документ, своей внешней формой и фактурой материала, из которого он был сделан, почему-то сразу вызвавший у Олега ассоциации то ли с профсоюзной книжкой советского образца, которой у него никогда не было, то ли с комсомольским билетом, который он торжественно получил за два года до безвременной кончины этой славной организации. Причем по всем внешним признакам документ был довольно старый: об этом свидетельствовали его изрядно потрепанные и даже немного расслоившиеся уголки.