Ахиллесова пята
Шрифт:
– А ты терпеливо ждешь своего звездного часа, – закончил за нее Иванов.
– А я... жду своего часа, – выразительно глядя на него, подтвердила Хелен.
– Правильно, молодец. Чего суетиться. Человек, который твердо знает, чего он хочет и что может, всегда реализует свой талант и... найдет свое место в жизни.
– К сожалению, как показывает практика, найти свое место в жизни гораздо легче, чем потом его занять.
– Ничего, у тебя с этим тоже будет все в порядке. Я даже и не сомневаюсь.
– Конечно, – согласилась Мэтью и добавила выразительным тоном: – Мне ведь, в отличие от Перье, есть что не только показать, но еще и рассказать. – За этими словами последовала пауза. Возможно, произнесшая их дама ожидала, что
– А вы с ней уже заключили союз? Я имею в виду творческий.
– Почти.
– Поздравляю. Я не сомневаюсь, что это будет поистине несокрушимый тандем, – уверенным тоном произнес Иванов и тут же, как бы между прочим, добавил: – Кстати, Бельмо – это ее настоящая фамилия или... псевдоним?
– Я пока не уточняла. А что? – выразительно подняла бровь будущая участница творческого союза.
– Да нет, ничего, так просто, – с успокаивающей улыбкой ответил ее собеседник и тут же немного торжественно добавил: – Ну что ж, позвольте, как говорится, пожелать вам всяческих успехов на новом литературном поприще. И выразить маленькую скромную надежду на один дарственный экземпляр.
– Какой экземпляр? – непонимающе посмотрела на него собеседница.
– Будущего бестселлера. Кстати, надеюсь также, моя скромная персона в нем фигурировать не будет?
Хелен посмотрела на него долгим, внимательным и немного насмешливым взглядом, затем извивающимся змеиным движением придвинулась чуть поближе, положила руку на его покрытую редковатым курчавым пушком грудь и с вызывающей улыбкой начала ее нежно и дразняще поглаживать.
– А что, есть какие-то возражения?
– Есть.
– Почему?
– Природная скромность. Не люблю быть в фокусе внимания.
Хелен придвинулась еще ближе, так, что она сейчас находилась уже практически лицом к лицу с лежащим на кровати мужчиной.
– Даже если тебе предложат роль первого героя-любовника?
– Ну... это будет очень серьезным испытанием.
– Боишься его не выдержать?
– Я-то выдержу, – вздохнул Олег. – Испытанием это будет прежде всего для того, у кого хватит смелости мне эту роль предложить.
Придвинувшаяся к автору последней фразы медноволосая дама, чуть приподняв голову, посмотрела на него недоуменно-настороженным взглядом:
– Что ты имеешь в ви...
Закончить фразу медноволосой даме не удалось, так как губы лежащего с ней рядом мужчины крепко закрыли ей рот глубоким страстным поцелуем. Дама, поначалу не ожидав подобного поворота событий, попыталась оказать, или, по крайней мере, продемонстрировать сопротивление столь неожиданному натиску, и даже, уперевшись рукой в грудь агрессора и издав мычащий (правда, мычащий довольно слабенько) звук, предназначенный для выражения ее недовольства происходящим действием, обозначила намерение увести свои уста в сторону, безопасную от дальнейших посягательств. Но, поскольку сила вложенной в поцелуй страсти, по всей видимости, заметно превосходила потенциал оказываемого ей сопротивления, жертва, очень быстро забыв о своем намерении, обмякла; глазки, в которых еще какую-то секунду назад мелькали искорки непокорства, томно закрылись, а недовольное мычание плавно трансформировалось в гораздо более нейтральное, хотя, в общем-то, тоже не очень громкое постанывание. Вскоре атакующие губы переместились на шею жертвы, затем на ее плечи, буквально за секунду до этого
– Все, все, все... – быстрыми движениями снова запахнув кимоно, Хелен своим тонким указательным пальчиком шутливо ударила потерпевшего фиаско агрессора по кончику его немного взволнованно дышащего носа, – на сегодня хватит, хорошенького понемножку.
– На сегодня? – выразительно переспросил агрессор.
– Скажем так, на данный момент, – не менее выразительным тоном уточнила его несостоявшаяся жертва. – Пора вставать, одеваться. А то мы так весь завтрак пропустим. – Спустив с кровати ноги, она встала на пол. – Кто пойдет первым в ванну?
– Иди ты, – после некоторого раздумья кивнул головой Иванов. – Я еще к себе загляну. Там и схожу.
– А успеешь?
– Успею.
– О’кей. Тогда я пошла. Не скучай, – медноволосая дама фривольно помахав ручкой своему кавалеру, выскользнула из спального помещения каюты в небольшой коридорчик и через секунду хлопнула за собой дверью ванного отсека.
Кавалер, оставаясь в неизменной после ухода дамы позе, выждал ровно десять секунд, затем, откинув в сторону одеяло, быстро и бесшумно встал. Он осторожно выглянул из-за стены, отгораживающей основное помещение каюты от ванной комнаты, и хотел было подойти к ее двери, чтобы послушать шум льющейся воды, но передумал. Если она встала под душ, то в любом случае выйдет оттуда не раньше, чем через одну-две минуты. Если же хотела просто сымитировать эту процедуру, чтобы спровоцировать его на какие-то действия и, внезапно появившись из ванны на чем-то подловить, то, войдя туда, она, не залезая под душ, первым делом все равно бы открыла на полную катушку краны и пустила воду.
Олег повернулся и быстро подошел к прикроватной тумбочке, протянувшейся вдоль всей стены, вернее к тому ее месту, где лежал предмет, представляющий для него в настоящий момент самый большой интерес.
Осторожно взяв ноутбук в руки, он тщательно оглядел его со всех сторон, особое внимание уделяя всем разъемам и гнездам для внешних соединений. С виду ноутбук как ноутбук, ничего особенного: обычная бытовая серийная «Тошиба» не самой последней модели. Он даже не стал открывать крышку его корпуса – в этом не было абсолютно никакого смысла. Конечно, в принципе, можно было бы попытаться включить компьютер, но его бы очень удивило и уж, во всяком случае, совсем не обрадовало, если бы вдруг вход в него не был бы защищен паролем. Если же пароль был, возиться с ним сейчас, без соответствующей техники и в условиях, когда объект в любую минуту мог, внезапно выйдя из ванной комнаты, появиться в спальне, было бы чересчур рискованно и глупо. Сейчас в самую первую очередь можно и нужно было сделать другую вещь.
Олег, оглядевшись, быстро зафиксировал на местности места расположения предметов своего обмундирования, как оказалось, достаточно небрежно и даже как-то бессистемно разбросанных вчера ночью во время сакральной процедуры раздевания. Дав себе внутреннюю команду: «Подъем. В ружье», он уже через двадцать секунд, заправив в брюки рубашку, четкими движениями затягивал на поясе черный кожаный ремень, с аккуратной надписью «Cerutti» на вертикальном ободке его позолоченной пряжки. После этого он достал из-под кровати закатившиеся туда почему-то аж на самую середину свои модные остроносые туфли, подхватил валявшийся тоже на полу возле высокого цилиндрического пуфика пиджак и мягко опустился в стоящее возле журнального столика кресло.