Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы

Зобнин Юрий Владимирович

Вперёд по лестнице гигантской!Жара бросает в пот цыганский,Акаций пыльные рядыС боков свергаются в сады.Дополз до памятника «Дюку»…День добрый, герцог Ришелье!Щитком к глазам подносишь руку:Спит море – синее колье…В ребре средь памятника – бомба,Жужжит кольцом цветник детей,И грек, исполненный апломба,Раскрыл, пыхтя, лоток сластей.Сажусь у лестницы на кладку, —Мороженщик снял с круга кадку.Сквозь Николаевский бульварПлывёт змея беспечных пар.Голландский шкипер белоснежныйСклонил к Кармен одесской лоб.Взлетает смех, как жемчуг нежный,Играет палкой местный сноб,Горит над жирным турком феска,Студент гарцует средь девиц…Внизу среди морского блескаЧернь

пароходных верениц… [65]

65

Саша Черный. «В Одессе» (1923).

Одесса сыграла с прибывшим сюда на покой сорокалетним капитаном 2-го ранга в отставке Андреем Антоновичем Горенко невероятную шутку.

Он стал журналистом!

Разумеется, как и вся российская интеллигенция той поры, как светская, так и военная, Андрей Антонович был воспитан на публицистике, имел достаточно бойкий слог и грешил словесно, наверное, ещё со времен Черноморских штурманских рот и Новороссийского университета. Как уже говорилось, в годы преподавания в Николаеве Андрей Антонович сотрудничал с местным «Николаевским вестником», возможно – ещё с какими-то южными газетами. Связи с ними он не оставил и в Петербурге [66] , выступая, таким образом, в роли пишущего и публикующегося в популярной периодике автора-профессионала, которых тогда было великое множество во всех слоях просвещённой части российского общества – от уездных чиновников, земских врачей и туркестанских офицеров до обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева, одного из величайших публицистов своего времени.

66

«Здесь, в статьях, подписанных криптограммой “А.Г.” или “Инженер-механик”, впервые начал складываться интерес Горенко к нуждам мореплаванья на Чёрном море и проблемам его развития. Он первым поднял вопрос о применении нефти для отопления судовых котлов вместо дров и угля» (Шувалов Роман. Отец поэта // Вечерняя Одесса. 1989. 14 июня (№ 137 (4772)). С. 3).

Помимо того, публиковался он и в специальных изданиях, выступая по вопросам, интересующим достаточно узкий круг осведомлённых читателей. Так, в 1880-е годы в трудах «Общества для содействия русской промышленности и торговле» были напечатаны его статьи об организации пенсионной кассы для моряков и об учреждении в Одессе правительственной инспекции для квалификационного освидетельствования судов. Как сейчас, так и тогда обращение к «профильным» журналам и сборникам являлось обычным средством общения научной и технической элиты, и было бы странным, если бы в активе Андрея Антоновича с его опытом аналитической работы в области организации черноморского судоходства отсутствовали подобные печатные выступления.

Однако в Одессе, возымев досуг, Андрей Антонович, быть может, неожиданно для себя самого выступил в совершенно новом амплуа газетчика. Вероятно, уже в конце 1887 года он попадает в число сотрудников политической, литературной и коммерческой ежедневной газеты «Одесские новости», умеренно-либерального издания, напоминавшего по направлению московские «профессорские» «Русские ведомости» (с поправкой на одесскую специфику, разумеется). Наряду с обязательными для этого типа российской прессы обширными разделами коммерческой хроники и хроники иностранных, внутренних и городских событий, тут публиковали всевозможные очерки и зарисовки из одесской жизни и жизни других городов, театральные обзоры и рецензии и разнообразную художественную словесность. Качество последней было очень неоднородно. Газета заказывала переводы рассказов Вашингтона Ирвинга, Альфонса Доде, Мопассана и… Захер-Мазоха, а в 1888 году, когда в ней сотрудничал А. А. Горенко, «фельетонный» (литературно-критический) подвал на второй странице был несколько месяцев, из номера в номер забит бульварным романом Октава Фелье «Посмертная победа». Если политические стихотворные сатиры писал в «Одесских новостях» Лиодор Пальмин, автор гениального «Requiem» [67] :

67

Пальмин Лиодор Иванович (1841–1891) – русский поэт-сатирик и переводчик. Самым знаменитым его стихотворением является «Requiem» (1865), ставший гимном русских народников.

Не плачьте над трупами павших борцов,Погибших с оружьем в руках,Не пойте над ними надгробных стихов,Слезой не скверните их прах… —

то любители лирики должны были довольствоваться продукцией В. Петровского:

Под тенью зелёного садаДушистая роза цветёт;Соловушка серый, залётныйНад ней свои песни поёт.………Исчез ея запах… затихлаИ песнь молодого певца.Поник он головушкой буйнойНад розой своей навсегда [68] .

68

Петровский В. «Татарская песня» (Одесские новости. 1888. 23 января (№ 906). С. 3).

Беллетристическая часть издания, возникшего в 1884 году, ещё не сформировалась, и Андрей Антонович Горенко оказался в числе тех, кто был призван своим пером и талантом проложить дорогу Максиму Горькому, Ивану Бунину и А. М. Фёдорову, сотрудникам «Одесских новостей» в следующее десятилетие. Газетой руководили братья Евгений и Александр Попандопуло, сыновья известного в Одессе домовладельца и предпринимателя, и весьма заметные фигуры в общественной жизни города: Е. С. Попандопуло был видным юристом, а А. С. Попандопуло (писавший под псевдонимом «Маленький гражданин») исполнял обязанности казначея одесского отделения кассы взаимопомощи литераторов и учёных [69] .

69

Их

брат Н. С. Попандопуло был связан с петербургским молодёжным народовольческим кружком, собиравшимся в 1884 г. на квартире Аспазии Горенко в доме № 28 по 8-й Рождественской улице. Нужно добавить, что формальным редактором-издателем «Одесских новостей» был А. И. Черепенников, которого сменил журналист и военный историк А. П. Старков, также постоянный сотрудник газеты.

Как и сотрудничество с РОПиТ-ом, сотрудничество Андрея Антоновича с «Одесскими новостями» ещё не получило той доли исследовательского внимания, при которой можно с уверенностью говорить об обстоятельствах его деятельности в качестве журналиста, и даже о конкретных результатах этой деятельности (б'oльшая часть материалов газеты помещалась анонимно или под псевдонимами и летронимами: Москвич, Стрембо, Св-ръ, С.А. Тр-ръ, N, Эмиль, Эмзе, М-лъ П-о, Точка, П. В-ский, Вiй, К-iй, Н. Е. Старушка, Буки и т. п.). Тот условный круг возможных публикаций в «Одесских новостях», которые обычно упоминаются в связи с его гипотетическим авторством, включает не только цикл анонимных передовиц, поднимающих проблемы черноморского пароходства [70] , но и статьи о зарубежных литературных новинках, подписанные тем же прозрачным летронимом А. Г. (Андрей Горенко), который использовался Андреем Антоновичем в качестве подписи под статьями в «Николаевском вестнике» [71] .

70

«В период 1887–1890 гг. в “Одесских новостях” систематически появлялись без подписи передовые статьи, освещающие те же вопросы, что и выступления Горенко на заседаниях “Общества содействия русской промышленности и торговли” в Петербурге. Это обстоятельство и совпадение времени появления первой и последней подобных передовиц с периодом пребывания Горенко в Одессе является косвенным подтверждением авторства Горенко» (Шувалов Роман. Отец поэта // Вечерняя Одесса. 1989. 14 июня (№ 137 (4772). С. 3).

71

В подшивке «Одесских новостей» за 1888 и 1889 годы кроме как для подписи данных материалов летроним «А. Г.» больше никогда и нигде не использовался.

Первая из указанных статей «Мемуары Гарибальди» появилась на страницах «Одесских ведомостей» 19 февраля 1888 года [72] . Со стороны издания это была, безусловно, либеральная фронда. В календаре императорской России конца XIX века день освобождения крестьян (19 февраля 1861 г.) был прежде всего днём памяти Александра II Освободителя, а тираноборец Гарибальди ассоциировался, скорее, с его убийцами из «Народной воли». Но для самого А. Г. книга итальянского революционера оказалась интересна исключительно содержащимися в ней семейными историями героя, возможно, частично совпадающими с собственными жизненными обстоятельствами автора статьи:

72

А. Г. Мемуары Гарибальди // Одесские новости. 1888. 19 февр. (№ 928) С. 2. Мемуары героя Рисорджименто (освободительной борьбы за независимость и единство Италии) Джузеппе Гарибальди были изданы в 1888 году и вызвали большой интерес в русских народнических кругах. «Обыкновенно составители мемуаров, прежде чем явиться перед публикой, тщательно приводят в порядок свой туалет, – пишет автор статьи. – Иначе поступил Гарибальди: не руководясь такими посторонними соображениями, он заносил в свой дневник заметки о событиях личной жизни и политической жизни своего отечества и, умирая, оставил собранные материалы в их первоначальном тексте. Чувство благоговения к памяти великого патриота удержало и г. Барбер'a от смелой и, во всяком случае, дерзкой попытки исправлять написанные Гарибальди воспоминания. Поэтому недавно изданную г. Барбера книгу, под заглавием «Memorie autobiografche di Giuseppe Garibaldi» (1888 г.) можно назвать действительными мемуарами Гарибальди». К моменту появления публикации русский перевод книги Дж. Гарибальди ещё не появился, и в статье приводятся её фрагменты в собственном переводе автора.

Гарибальди начинает мемуары короткой характеристикой своих родителей. Отец его был моряк. Моряком был и дед его. Отсюда понятна и ранняя страсть к морю молодого Джузеппе. Он с восторгом отзывается об отце – человеке честном и добром, но малообразованном, которому не доставало не столько желания, сколько материальных средств, чтобы дать детям приличное образование. Отлично знакомый со всеми опасностями морского плавания, отец Гарибальди хотел, чтобы сын избрал другое, более спокойное занятие, и потому пустил его в первое морское плавание лишь по истечении 15-ти летнего возраста и после продолжительной борьбы. «Это было слишком поздно, – пишет Гарибальди. – Я убеждён, что всякий моряк должен начинать свою карьеру так рано, как только возможно, примерно, до 8-ми лет. Генуэзцы и англичане являются в этом отношении превосходными образцами»

С великой любовью Гарибальди рисует образ своей матери. «С гордостью заявляю я, – говорит он, – что моя мать может служить лучшим примером всем матерям, и этим, думаю, сказано всё. Быть может, нежность её ко мне была слишком велика, – но не её ли ангельскому сердцу обязан я тем небольшим счастьем, которое приходилось мне испытывать? Я не суеверен, и, однако же, нередко, в трудные моменты моей бурной жизни, во время сражений на суше или море, я видел образ моей кроткой матери, склонившейся пред Всевышним с молитвою о своём сыне». Без сомнения в этом беспредельном благоговении пред матерью заключается объяснение того, что Гарибальди так высоко ставил женщин, несравненно выше мужчин. В одном месте его мемуаров мы читаем следующий отзыв о женщинах: «Все благородные женщины побуждали меня так часто заявлять, что женщина – совершеннейшее существо, что бы там ни воображали себе мужчины!»

Дальше продолжается в том же духе.

«Что сделал для Италии Гарибальди и его “итальянский легион”, сколько героям пришлось преодолеть препятствий, – всё это обстоятельно рассказано в мемуарах, и в большей или меньшей степени стало уже – из других источников – достоянием истории», – пишет А. Г. и тем и ограничивается, препоручая тут своего читателя упомянутым «другим источникам». Зато «личная жизнь Гарибальди никогда не переставала быть в высшей степени разнообразной и полной треволнений», и автор обзора убедительно доказывает это, приводя пространный – на два столбца газетного подвала – свой перевод главы мемуаров, озаглавленной «Innamorato» («Влюблённый»):