«Ахматовская культура» или «Не ложи мне на уши пасту!»
Шрифт:
— Правды, — сказал я непреклонным тоном шерифа. — Что было в термосе на самом деле?
Умница медленно встал, вздохнул, посмотрел на нас болезненно-тоскливым взглядом Козюли:
— Ну… да. Не вирус. Не вирус, а вакцина. От СПИДа. Поняли? По-вашему, это менее важно? И что бы изменилось, знай вы это сначала? А про вирус я ляпнул, чтбы боялись и не сперли. — Он попытался посмотреть на нас орлом, но взгляду не достало уверенности.
Черт его знает, может и не врал. Звучало правдоподобно.
— Так потому и сперма, что СПИД? — смекнул Вувос.
Умница снисходительно кивнул. Нет, все-таки он врал. Если бы это была вакцина,
— Дурачок ты, Вовка, необразованный, — сказал я. — Он же врет, как сивый мерин.
Умница подозрительно покосился на меня.
— Ну, давай, — мрачно поощрил я. — Попробуй снова.
— Я не понимаю, почему ты мне не веришь, — честно сказал Умница.
Эта сволочь честно не понимала, почему тупой мент Боря не верит такой удачной «лапше». Он стоял посредине ночной полянки, как забытый в песочнице олигофрен, не зная куда девать руки, глаза, куда вообще деться от куражащейся шпаны.
— А ты мне веришь? — поинтересовался я.
— Я — да! — явил он мне пример присущей порядочному человеку доверчивости.
— Так вот, поверь мне, что через четверть часа ты будешь вспоминать елкин мордобой, как милые садо-мазохистские игры. Кстати, Вувос, он оказывается в курсе, как мы в Афгане пытали их партизан…
Возникла тягостная пауза. Лунный свет графично высвечивал стволы, столы, скамейки, мангал. Щуплый, измазанный сажей Умница казался оставшимся после чужого пикника обгоревшим пеньком.
Вувос неожиданно заржал:
— Его теперь на шашлык не вытащишь — у него при вида мангала будут припадки.
— Кончай, — сказал я Вувосу. — Мне неприятно его запугивать. И калечить его будет неприятно. Но хоть унижать не надо.
Вувос вздохнул и сказал:
— Я понял. Иди. Когда будет что-то интересное, я тебя крикну…
Умница передернулся и с ненавистью посмотрел на нас:
— Достаточно. Я прекрасно понимаю, что вы оказываете на меня моральное давление. Но мне понятно и дальнейшее. Когда у вас ничего не получится, вы начнете меня бить. И нам всем от этого будет плохо… Обещайте мне, что никому не расскажете. Ни друзьям, ни полиции, вообще никому. И можете подавиться абсолютно ненужной вам информацией!
— Я ничего обещать не буду, — сказал Вувос. — Боря, если хочешь я уйду. Или останусь, как скажешь. Но ни в какие джентльменские отношения с ним вступать не буду.
Я закурил и ответил:
— Вова ведь заслужил право остаться, правда, Умница?
Умница строптиво задрал подбородок, сунул руки в карманы и даже, кажется, сжал их там в кулаки:
— Тебе что, Боря, Капланчиков мало? Только твой собственный шеф тебя будет еще больше презирать, когда ты с доносом на меня явишься.
— Кончай, — сказал я. — Выкладывай, а там посмотрим.
Тоскливо глядя на луну, как волк-подросток, Умница провыл:
— Ну-у, что именно ты хочешь знать? Что в термосе?
— А все. И что в термосе. И зачем «мутанта» убил.
На этот раз Умница говорил правду. Тяжело, зло, болезненно.
У Лариски действительно какой-то микроб дал мутацию. Умница издевательски произнес длинное микробье Ф.И.О. И этот мутант начал выделять какую-то дрянь, которая до него не существовала, но относилась к группе с отвратительно длинным названием. В общем, никого в отделе это не заинтересовало. Уже почти было выкинули этого мутанта, да тут Умнице подсунули глупую, но грудастую дипломницу,
Он выдал девице крыс, пробирочку и послал проверять биологическую активность.
Далекая от лабораторных крыс девица ничего не обнаружила. А проведший с ними последние двадцать лет Умница понял, что происходит что-то новенькое.
Крысам было хорошо. Понятие, конечно, не научное, но это бросалось в глаза.
Умница быстренько написал девице дипломную работу и отправил ее восвояси. А сам наложил лапу на мутанта. Оказалось, что крысам было так хорошо уже от микроскопических доз нового вещества.
— Так что, это был просто наркотик?! — скривился Вувос. — И из-за какого-то паршивого наркотика…
Умница искренне оскорбился:
— Это не просто наркотик! Это даже и не наркотик в вашем понимании. Это… это следующий уровень удовольствия!
— Ты пробовал?
— Что я, дурак? Ты Светку, лаборантку Максика знал? Ну, неважно. В общем, девица… красивая, да и толковая. Но на игле сидела, плотно, все пробовали, ничего надолго не помогало. А у нее уже ни денег, ничего, пустая комната в коммуналке. Шырялась чем попало. Последний раз ее в реанимации еле откачали… Ну, я и подумал… Вдруг ей поможет. Терять-то ей уже было нечего.
— Добрый доктор Менгеле, [52] — прокомментировал Вувос и пнул мангал.
— А что?! На ком я должен был это пробовать?! Она, между прочим, до сих пор жива благодаря мне. И благодарна. Когда узнала, что я уезжаю, чуть не повесилась.
— Интересный препарат, — сказал я на это.
— Не то слово! — кажется, Умница тащился от одного упоминания об «ахматовской культуре». — Светка божилась, что побывала в раю. А ведь я ей дал одну десятитысячную того, что можно произвести за сутки на кухне… Вы понимаете, что это значит? Через год все эти колумбийские наркобароны остались бы только в детективах…
52
врач, ставивший эксперименты на узниках концлагеря
— Подожди, Умница, — попросил я, пытаясь по-новому посмотреть на это существо. — У меня как-то не укладывается. Ты что, решил наркобароном заделаться?
Умница запнулся и посмотрел на меня не без вызова:
— А что? Наркобароном я еще не был. Все интереснее, чем ходить на службу и лизать жопу начальнику, у которого мозг, как жопа. Тоже с одной извилиной. Или руководить лабораторией с тремя научными сотрудниками — с тремя извилинами. Боря, меня недавно представили академику Урлову, я еще студентом об этом мечтал. И что? Старик мне вдруг говорит: «Приятно познакомиться с таким творческим человеком. Это же вы написали „Как у нас в виварии шимпанзе повесился“? Я сразу подумал, что автор знает о биологии не понаслышке.»… А ведь в этой песне, Боря, я написал о трагедии почти каждого незаурядного человека, который все равно ни хера не реализуется, потому что не может вырваться из вивария… А меня судьба наградила шансом. Мутантом. И я не мог им не воспользоваться. Жизнь зашла в тупик, потому что мне неинтересно жить, как живут люди среднего ума и среднего достатка. И чтобы жить не так, мне не хватает именно достатка. А как у тебя с этим, Боря? Тебе не хочется проломить стену? Тебе нравится вести жизнь очень среднего человека?