Академические будни Бабы Яги
Шрифт:
— Понятия не имею, — неохотно призналась я. — И хотелось бы за них порадоваться, да вот не верю я в большую и чистую любовь с его стороны. Ведь это так удобно — сделать виноватой колдунью, спихнуть всю вину на ее магию, а самому остаться в этой истории исключительно положительным персонажем!
— Брось занудствовать, — фыркнул фей. — А вдруг у них и правда любовь, ради которой они смогли побороть злые чары?
Я в сердцах отодвинула тарелку с одиноким соленым груздем на ней и скептически посмотрела на Мартина:
— Ты и впрямь такой непробиваемый романтик, или притворяешься, чтобы
Фей сыто откинулся на спинку скамьи и насмешливо пожал плечами. Настроение у него было вполне хмельное, поэтому разговоры «за жизнь» он поддерживал охотно:
— Знаешь, без чего не бывает любви? — многозначительно спросил он и, выдержав драматическую паузу, вздел к потолку указательный палец и важно резюмировал, — без доверия! Они хотят друг другу доверять. Молодцы, так и нужно! Это их дело. А ты свое мнение можешь оставить при себе! Пригодится, когда будешь в своих отношениях с пижончиком разбираться!
— Не пригодится, нечего там разбираться. Сандер меня однажды спрашивал, могла бы я за ним на край света пойти. Я ему не ответила, — кисло призналась я.
Мартин торжествующе кивнул в сторону князя и княгини:
— Вот поэтому они сейчас вместе, а вы — порознь!
Аппетит пропал окончательно. Я мрачно положила на стол деревянную ложку, дожидаясь окончания пира.
…На следующий день князь и княгиня проводили нас к лодке, щедро одарив на прощание.
— Чужаков мы в Светлояр не пускаем, — произнес князь, пожимая мне руки, — но вы для нас не чужие. Приходите в любое время. Вам в нашем городе всегда будут рады.
А Марьюшка, крепко обнявшись на прощание, сунула мне в ладонь алую шелковую ленту.
— Вот, — произнесла она шепотом. — Это последний дар моей матушки. Мне он уж теперь без надобности, а тебе, Яга, может и пригодиться. Спасибо за все!
— И тебе спасибо, — от чистого сердца произнесла я, догадываясь, какой щедрый подарок только что получила. — Рада, что ты нашла свою любовь, и, надеюсь, она тебя не разочарует. Будь счастлива!
…Мы тепло распрощались, а после погрузились в лодку. Подозрительно косящийся в нашу сторону Василько расправил парус и повез нас к дальнему берегу озера…
Глава 31
Следующие два дня дороги ничего особенного не происходило. Мы шли через Тридесятое царство к стольному граду Феофилову, время от времени останавливаясь на привал. В самом начале нашего пути я, радуясь вернувшейся возможности ворожить, сотворила для Мартина амулет личины, надежно скрывший от посторонних взоров его розовые крылья. Теперь мы могли не сторониться людей, и забредать в попутные деревеньки, не вызывая лишних вопросов.
К исходу третьего дня поселения стали попадаться чаще, а дороги стали более широкими и наезженными. К закату показался и сам город, стоявший на крутом берегу над излучиной реки Волнушки. Крепостные стены окружали лишь царские палаты и часть зданий вокруг, а вот посад вольно раскинулся на берегу, не сдерживаемый никакими границами.
Мы влились в шумный людской поток. Дороги в Феофиловом городе не мостились, представляя собой просто утоптанную землю. Осенью и зимой, когда почва раскисала, от телег и копыт лошадей улицы превращались в сплошное
Мы с Мартином как раз свернули в узкий переулок между домами, когда от стены отделилась фигура в серой бесформенной хламиде, накинутой на голову. Человек положил руку на плечо моему спутнику и хриплым свистящим шепотом произнес:
— Папаша, поделись монеткой!
Фей в мгновение ока схватил наглеца за запястье и, крутанув вокруг себя, прижал лицом к стене дома. Неизвестно откуда появившееся острое лезвие уперлось в складки хламиды в районе печени:
— Ты чё, малец, обхождение попутал?! — рявкнул Мартин. — Ты как к уважаемому человеку обращаешься?!
Фигура завозилась, безуспешно пытаясь освободиться, а потом жалобно проскулила:
— Елень Ягинична, скажите своему другу, что он мне сейчас руку вывихнет!
— Ратмир?! — удивилась я.
— А кто ж еще!
— Ты зачем на Мартина напал?!
Фей отпустил студента, и тот, скинув капюшон хламиды, стал ожесточенно растирать вывернутую руку, с неприязнью косясь на моего спутника.
— Я ж пошутить хотел, — проворчал Ратмир. — Увидел вас, обрадовался. Нам Водьяр Иванович весточку по воде прислал, что вы из Лукоморского филиала сбежали, а зеркало яблочное с собой не прихватили. Вот мы и дежурили каждый день по очереди, чтобы вас не пропустить!
— Когда встречают, выходят и здороваются, а не исподтишка нападают, — проворчал сконфуженный Мартин, помогая парню отлепиться от стены.
Ратмир не ответил, опасливо покосившись на фея:
— Пойдемте, вас все уже ждут, — произнес он, махнув рукой. — Постоялых дворов тут в округе нет по приказу царя Феофила, так что мы все гостим у троюродной тетки Еремея. Я покажу дорогу.
Парень провел нас извилистыми закоулками к неказистому приземистому дому, зажатому с обеих сторон заборами соседей. Строение было ветхим, хотя в нем и ощущался недавний приток свежей молодой крови: покосившееся крылечко было заботливо подновлено руками Еремея и Ратмира, внутри избушка была начисто выметена и выскоблена стараниями Ирии. На окнах висели новые, расшитые рукой Туриславы занавески. У печи хлопотала маленькая, но очень крепкая старушка, приветливо улыбнувшаяся нам беззубым ртом.
Мы с Мартином, соблюдая все ритуалы знакомства, прошли в дом, поклонившись хозяйке и печи, и тут же попали в радостные объятия студентов. Все гомонили, искренне радуясь встрече. Нас усадили за стол, сытно накормили, а после проводили в выделенную студентам для ночевки сухую и уютную клеть.
Там мы, наконец, остались наедине. Турислава, не доверяя тонким стенам, предусмотрительно наложила защитные заклятия от подслушивания извне. Я одобрительно кивнула студентке, а та, закончив плетение, заговорила первой: