Академия чаросвет. Тень

Ярошинская Ольга

Он склонился ко мне, но дверь вновь распахнулась. Кажется, я просчиталась с планом.

– Строк сказал… О, – глаза Найрин округлились, а потом она расплылась в абсолютно счастливой улыбке. – Схема во втором ящике стола. Не буду мешать.

Дверь за ней захлопнулась, и послышались торопливые шаги.

– Забавно вышло, – сказал Кейден. – Увы, Мэди, теперь наши чувства ни для кого не секрет. Но мы ведь и не собирались их таить?

– Да иди ты во тьму! – выпалила я и, оттолкнув его, выбежала из кабинета и, спустившись по лестнице,

подкралась к залу.

– … да они там в Сумерках все такие, – рассказывала Найрин, и ее голос звенел от восторга. – Попала в приличное общество и времени не теряет.

– Говорили, она с Альваро, – послышался чей-то неуверенный голос.

– Чушь, – убежденно отрезала Найрин. – Мне жаль, профессор Строк, что в вашем доме творится непотребство.

– Молодость, – без особого осуждения сказал он. – Ладно, давайте пока закончим с обедом. Жаркое изумительное. А там и наш Монтега вернется. Дело нехитрое.

Он хохотнул, а я метнулась на кухню, пунцовая от стыда.

– Где ходишь? – недовольно спросила повариха. – Скоро уж доедят.

– Дальше без меня, – сказала я, снимая фартук.

– Так мы не договаривались! – возмутилась она. – Я тебе не заплачу!

– И ладно, – ответила я. – Доставайте кексы, а то пригорят.

Я вышла через черный ход и побежала домой.

Подумаешь, целовалась с парнем. Тут, в академии, не особо блюдут целомудрие. Было бы куда хуже, если бы меня поймали с артефактом.

Но Найрин расскажет Басу. Ему первому. Добавит красочных деталей, смакуя каждую мелочь.

Я замедлила ход, приближаясь к башне Альваро, пытаясь понять, почему это меня так волнует? Я выполнила задание Первого, я должна пищать от восторга. Почему же мне хочется плакать?

***

В библиотеке Мэдерли не оказалось, а ведь Бас был уверен, что она спешит вернуть вчерашнюю книжку. Он послонялся немного в закрытом секторе чисто из принципа, чтобы библиотекарь не решил, что может диктовать ему правила. А еще в надежде найти что-то, что объяснило бы связь между ним и Мэди.

Расмус появился между рядами книжных шкафов точно скорбный призрак, оперся на трость, которую, похоже, носил больше для красоты.

– Альваро, вы зачастили в библиотеку, – заметил он с явным неодобрением в голосе.

– А вы подозрительно хорошо видите для слепого, – сказал Бас.

– Я различаю чаросвет, – ответил Расмус. – Вы ослепительно сияете.

– Спасибо, наверное. Я тут хотел спросить…

– Я вообще-то тоже, – перебил его библиотекарь. – Я хочу попросить вас, Себастиан Альваро, не морочить голову Мэдерли Эванс.

Бас расплылся в недоверчивой улыбке.

– Вообще-то я честен с ней как ни с кем.

– Я так не думаю. Вы явно обманете ее ожидания. Поэтому я прошу вас прекратить эти бесперспективные отношения.

– Вы серьезно? – переспросил он. – Вы думаете, что вправе указывать мне, с кем спать?

– Вот именно, – кивнул Расмус. – Ничего кроме этого вы ей предложить

не можете. А Мэди заслуживает большего.

Так-то Бас был с ним согласен.

– Я могу предложить ей весь мир, – заявил он.

– Вы? Себастиан Альваро? – библиотекарь усмехнулся. – Мы прекрасно понимаем, что этого не случится.

– Да с чего бы? – поинтересовался Бастиан, которого начал бесить и этот разговор, и библиотекарь, который отчего-то решил влезть в его личную жизнь.

– Вы не пойдете наперекор семье. Наследник рода. Высший чар. Ваша жизнь расписана наперед. В ней нет места тени. Это недопустимо. Невозможно! Этого никогда не случится! – под конец его голос сорвался.

Бастиан хотел поспорить, но что-то заставило его замолчать. Он подошел к библиотекарю, остановившись в полушаге, завороженно уставившись на блестящую слезинку, выкатившуюся из-под темных очков. О нем, конечно, шептались: Расмус Корреган пытался спасти сумеречный городок от тварей ночи, но лишь стал калекой. Неправильно распределил чаросвет. Надо использовать больше точек, но Расмус не был боевым чаром и сделал, что мог. А теперь в его истерике будто звучало что-то очень личное.

– Это была женщина? – полюбопытствовал Бастиан. – Та, кого вы пытались спасти в погибшем городе? А теперь Мэди напомнила вам ее?

Расмус сглотнул и сжал пальцы на трости так, что они побелели.

– Не твое дело, щенок, – выплюнул он. – Если ты Альваро, это не значит, что тебе все позволено. Хоть я и слепой, а насквозь тебя вижу.

– Ни черта ты не видишь, – заявил он ему в лицо. – Я – не ты. Мне – не слабо. Если я решу, что хочу быть с Мэдерли Эванс, то имел я в виду и оракулов, и великие дома, и тем более слепошарого библиотекаря, который возомнил себя борцом за нравственность.

– Сильно сомневаюсь, что это так, – в тон ему ответил Расмус. – Сбежишь, поджав хвост, как только папа прикажет.

Бастиан пытался припомнить, из какого дома Корреганы ведут род. Вроде бы, черных котов, но не главной линии…

– Опять судишь по себе, Расмус? А ведь ты не был главой дома. На тебя явно не так уж сильно давили. Но ты бросил тень и до сих пор не можешь себе этого простить?

– Ваши досужие домыслы оскорбительны, – произнес Расмус с ледяным высокомерием.

– Давайте оставим досуг и вернемся к делу, – согласился Бас. – Вдруг вы поможете хотя бы мне, раз уж с остальным не задалось.

– Не думаю, что мне захочется вам помогать, Альваро, – процедил библиотекарь.

– Мне нужна книга.

– Хорошая трепка вам бы помогла лучше.

– Не исключено, но кто ж против меня пойдет. Мне нужно что-нибудь о необычных проявлениях чаросвета.

Расмус поджал губы и перекатился с носков на пятки и обратно.

– Зачем? – коротко спросил он.

– Чтобы прочитать, – так же емко ответил Бастиан.

Расмус хмыкнул, но все же прошел между рядами, иногда постукивая тростью по шкафам.